Врата исхода нашего (девять страниц истории)

«Вот уже семь лет я добиваюсь разрешения на выезд из СССР.

Семь лет я жду разрешения.

За эти годы ожиданий я стала известна широкому кругу лиц благодаря тому, что все эти годы старалась активно сопротивляться насилию властей.

Я много помогала тем, чье положение еще хуже моего — заключенным, особенно тем из них, кто своим самопожертвованием в 1970 году дал мне возможность обрести свое национальное и человеческое достоинство.

Я глубоко благодарна этим людям. Это они первыми подняли головы и сказали советским властям — отдайте наши визы! Это они дали мне лично возможность подать документы на выезд и быть уверенной, что рано или поздно я буду со своим народом в Израиле.

Завтра меня будут судить за то, что я, как гласит официальное обвинение — «…изготовила и вывесила плакаты с клеветой в адрес государственных учреждений, на замечания граждан и милиции не реагировала, вела себя вызывающе и из хулиганских побуждений обливала граждан водой».

И вот за эти «страшные» преступления готовится судебная расправа…

Но еще до суда КГБ организовало психологическое давление на меня. Вот уже двадцать дней постоянно в будни и в выходные дни за мной следуют четыре сотрудника КГБ в сопровождении двух автомобилей. Они не отдаляются от меня, а чаще всего идут прямо за моей спиной и с боков.

Я заявляю:

Да — это тяжелое испытание, это огромная психическая нагрузка, и она становится тяжелее с каждым днем.

Да — радуйтесь, испытатели, во мне растет напряжение. Радуйтесь знанию, что человек слаб.

Но что это дает вам, представителям великой державы? Утоление личной ненависти ко мне, сознание моих страданий приносит ли вам радость?

Радуйтесь, мне тяжело; но мне и легко.

Я чувствую поддержку друзей: и тех, кто рядом, и каждый по-своему старается облегчить мне жизнь: и тех, кто далеко, кто старается спасти мне жизнь; и всем далеким и близким друзьям я глубоко и искренне благодарна».

20.6.78. Москва. Ида Нудель.

«…Потом что можно рассказать?

Потом я добивался выезда…

Она звонила все это время к начальнику нашего ОВИРа. Звонила и говорила, будто моя мама. Тонким голосом: «Что слышно с моей визой? Почему вы задерживаете визу?» Она требовала, наседала, — мама так не может: «Визу! Давайте мне визу!»

Мы и не знали ничего об этом…

Потом я получил телеграмму от Иды: «Что ты там делаешь? Чем занимаешься? Приезжай в Москву».

Я приехал к ней в Москву и был там десять дней…

Мы сразу поехали на реку, в палаточный городок: там жили отказники. У них был отпуск, и они организовали коммуну.

Мы набрали кучу вещей, Ида шла с рюкзаком, была очень бодрая. Мы сели на теплоход «Ракета» и помчались по реке, и брызги попадали нам в лицо. Было очень приятно: сидели и ехали… Мне было приятно, потому что освободился, потому что уже на свободе. Приятно, что я среди друзей, что я после этих лет заключения, наконец, среди людей, которых могу считать единомышленниками. Мне было приятно ехать по реке на этом теплоходе, который быстро мчался…

Когда мы приехали в этот палаточный городок, первым делом я заметил, как к Иде подбежала маленькая девочка, стала обнимать ее и говорить:

— Вот я вас очень ждала. Я без вас соскучилась…