Врата Лилит (Проклятие Художника)

— У него всю жизнь «срочнее некуда», «кровь из носу» и «все такое прочее» в придачу! — с досадой махнув рукой, ответила Снежана. — А в результате я ни отпуска нормального уже лет пять не видела, ни выходных!

Снежана встала с постели и отправилась в ванную. «Пусть хоть весь мир разорвется на куски, а ванную я приму спокойно, как полагается!» — упрямо подумала она и вывернула краны на полную катушку.

Снежана приняла «как полагается» не только ванную, но и съела вкусный мамин завтрак и выпила большую кружку черного ароматного натурального кофе. Все это время мама просто дырки сверлила в её голове своим взглядом, видимо, ожидая подробностей о её вчерашних приключениях, но Снежана упорно и с некоторым тайным наслаждением продолжала завтракать молча. И лишь когда последний кусочек был съеден и последний глоток кофе выпит, Снежана вдруг посмотрела в глаза матери и сказала:

— Все было хорошо, мама. Просто замечательно! — и почему-то, не удержавшись, прыснула от смеха. На душе у неё было легко, хорошо и светло. И даже этот дурацкий звонок Константина Михайловича, её шефа, не мог ей испортить до конца настроения от чудесного вечера.

А мама — кругленькая румяная женщина с веселыми морщинками у глаз и полных губ — рассмеялась в ответ и, присев рядом с дочерью, обняла её и погладила своими большими ласковыми руками по золотистым волосам:

— Я рада за тебя доченька… Какой он?

— Мам! Обещаю тебе, как только будет у меня свободная минутка, обо всем тебе расскажу, честно-пречестно! — и чмокнула маму в румяную полную щеку. — А где Светик?

— В школе уже, отвела давно, ещё утром…

— Ой, а сколько время-то?.. Ах! Почти двенадцать! Боже мой! Ну и спать я… За весь год наверное выспалась!

Снежана вскочила с табурета и бросилась в зал, открыла ноутбук и позвонила по скайпу шефу.

Шеф ответил сразу же, будто нарочно её ждал. На экране показалось осунувшееся беспокойное круглое «лягушачье» лицо с маленькими глазками с красными опухшими веками и мешками под ними, толстыми висячими щеками, двойным подбородком, оттопыренными ушами. Глазки его суетливо бегали и выглядел он явно встревоженно.

— Ну что, проснулась, спящая красавица? — натянуто улыбнулся толстыми губами Константин Михайлович, которые в сочетании со слишком большим ртом, делали его улыбку похожей на улыбку болотной жабы. — Я знаю, знаю, знаю — тут же замахал он рукой на экране. — Виталий мне уже все рассказал. Ты, безусловно, давно заслужила отгул. Но обстоятельства — ты же знаешь, для нас, журналистов, это небесные боги! — требуют от нас зачастую невозможного…

— И что на этот раз? — сложив руки на груди, спокойно сказала Снежана, приготовившись к самому худшему — к командировке в какую-нибудь деревню, где вчера какой-нибудь пьяный тракторист увидел НЛО или черта с рогами…

— Кхе-кхе-кхе, — смущенно прокашлялся Константин Михайлович, как бы набираясь смелости — характер у Снежаны был взрывной и если что-то не так, она могла даже начальнику устроить приличную головомойку — в студии её все боялись, — в общем, Виталий мне тут вчера сказал, что ты, так сказать, вошла в доверие к этому сумасшедшему художнику… «Ганин», кажется, у него фамилия?

Снежана скорчила гримасу, но сдержалась. «Ну встречу Витальку, дам ему по шее как следует! Болтает языком как баба помелом!».

— Да, Константин Михайлович, он оказался очень интересным мужчиной, мы с ним прекрасно провели время… в разговорах об искусстве, — сказала Снежана последнюю фразу чуть тише и покраснела — врать она вообще-то не привыкла, несмотря на свою профессию. — Ой, а почему «сумасшедший»? — недоуменно подняла она брови.

Лицо Константина Михайловича расплылось в довольной ухмылке, щеки порозовели, а в глазах загорелся масляный огонек — таким он становился всегда, когда у него был повод рассказать какую-нибудь сплетню.

— А-а-а-а, заинтересовалась… Это хорошо, хорошо… — проговорил он, потирая руки, едва не мурлыкая при этом как довольный кот. — Профессиональный интерес в исполнении ответственного задания — это очень, очень хорошо…

— Ближе к делу, — сухо сказала Снежана: у неё в груди начинал появляться неприятный холодок.

— У меня есть кое-какие источники информации в компетентных органах… В общем, репутация у него, кхе-кхе, мягко говоря… хе-хе… В общем, странный он человек. Жил непонятно где, в какой-то глуши, три девушки, которые его знали, заканчивают жизнь самоубийством, один его старый друг недавно упал под рельсы поезда, а мой источник совсем недавно совершенно случайно разбился на машине… Ну а теперь, извольте, живет он в усадьбе долларового мультимиллионера Никитского, а сам Никитский-то — тю-тю! — , причем вместе со всей своей семьей в полном составе! Согласись, это почище, чем НЛО над Зуевкой, а?! Да тут целое журналистское расследование раздуть можно! Сенсация, Снежаночка! Даже на федеральное телевидение продать можно! Ух!

Снежана с откровенным отвращением смотрела на сладострастный масляный блеск в его глазах и влажные от слюней губы. Ей нестерпимо хотелось плюнуть прямо в экран монитора, но она сдержалась.