Врата Лилит (Проклятие Художника)

В этот момент по закону ассоциации перед её мысленным взором возник образ Ганина. Она как наяву увидела его добродушное, сияющее каким-то мягким внутренним светом лицо с очками в пол лица, его смешные жесты руками, когда он увлеченно рассказывал о чем-то интересном, его сутуловатые широкие плечи, казалось, тяготившиеся носить на себе такую ношу как его слишком умная голова, немного подпрыгивающая походка, отчего со стороны создавалось впечатление, что он вот-вот оторвется от земли, и, самое главное, его глаза, всё время мечтательно устремленные куда-то вдаль, в невидимый, такой непонятный, но такой притягательный для Снежаны мир, мир, вход в который видел и знал только он сам…

Внезапно Снежана поняла, что этот странный человек, которого она знала-то всего пару дней, стал для неё как-то необыкновенно дорог. Ей действительно, по-настоящему, захотелось, чтобы он жил, ей захотелось быть с ним рядом, слышать его голос, смотреть, как он рисует свои картины, чувствовать на своей коже его такой пламенный и одновременно такой нежный взгляд, просыпаться с ним в одной кровати, да и просто дышать с ним одним воздухом и ходить по одной земле! И сердце её нестерпимо защемило от мысли, что, возможно, уже поздно, что его уже не спасти, что они уже никогда не будут вместе! Взор Снежаны помутнел от слез, в её горле запершило… Впрочем, это была лишь минутная слабость. В самом деле, Снежана никогда не позволяла себе надолго раскисать. И если жизнь дорогого для неё человека в опасности, то для неё в этом случае не может быть никаких иных вариантов, кроме того, что нужно за неё бороться и обязательно победить!

Снежана внимательно обследовала длинный и узкий коридор, однако все остальные двери были закрыты тоже на ключ. Тогда она на цыпочках подошла к спящей дежурной сестре. Прямо на столе лежал её мобильный телефон. Снежана взяла его и быстрым шагом отправилась в туалетную комнату, которую она разглядела в другом конце коридора. Там, спрятавшись в кабинке, она набрала по памяти телефон Рогозина. Он ответил сразу же, как будто бы специально ожидал её звонка.

— Это я, Константин Михайлович, извините что поздно… — громким шепотом сказала Снежана, закрывая рот ладонью.

— Снежана? Бог ты мой! Очнулась? С тобой все в порядке?

— Все-все… Константин Михайлович, я больше не могу говорить. Вы знаете, в какой я больнице? Да? Тогда приезжайте немедленно! Ганин в опасности! Медлить нельзя!..

Через полчаса Снежана уже утопала на заднем кресле здорового «ландкруизера», по-прежнему в больничной пижаме, видя в переднем зеркале опухшее от недосыпа лицо Рогозина, от этого ставшего ещё больше похожего на жабу. Больше смотреть было не на что. Дождь упругими струями хлестал в окна, видимость была нулевая, дворники на лобовом стекле не справлялись. Мощные фары внедорожника выхватывали лишь отдельные фрагменты дороги, каких-то деревьев и фонарных столбов. За стеной дождя разобрать больше ничего было невозможно.

В голове Снежаны как в немом кино проносились кадры её чудесного спасения из больницы, которое произошло настолько быстро, что она до сих пор не могла в это поверить. Ночной звонок дежурной, звон ключей замка, мешковатый человек в черном плаще и под черным зонтиком, несколько слов шепотом и красные «корочки» перед помятым лицом медсестры — и всё. И вот уже Снежана, в пижаме и больничных тапочках, прячась от холодный струй ночного ливня, бежит к припаркованной на автостоянке машине Рогозина…

— Что с тобой произошло, Снежа!? — наконец, прервал затянувшееся молчание Рогозин. — Меня чуть инфаркт не хватил, когда я тебя увидел в больничной палате как мертвую, а твой сумасшедший…

— Не называй его так! Не смей! — резко крикнула каким-то надтреснутым, каркающим голосом Снежана.

— Ну, ладно, ладно… — торопливо заговорил Рогозин, то и дело посматривая то на дорогу, то на дисплей навигатора — без него в такую бурю можно запросто потеряться в этой глуши — больница располагалась далеко за городом. — Так что же всё-таки произошло?

— Слушай, Рогозин, не до допросов мне сейчас, понимаешь?! — опять истерически закричала Снежана. — Щас выпрыгну на улицу и все тут! — Снежана тотчас же открыла дверцу машины и Рогозин резко ударил по тормозам.

— Ты что, дура, совсем рехнулась!? — заорал он. — На полном ходу прыгать! У тебя что — мозги совсем с катушек послетали!?

— Заткнись, Рогозин! Лучше смотри за дорогой и крути баранку. Не до тебя мне… — уже спокойнее сказала Снежана.

Рогозин тоже как то сразу сник и дал газу. Снежана захлопнула дверь и целиком сосредоточилась на своих мрачных мыслях.