Врата Мертвого Дома

— Мы договаривались, — прохрипел он. — Вот вам то, чего хотели, — запомните этот день! — Он швырнул голову леди Гейсен в толпу, ком спутанных волос и потёков крови. Вопли ознаменовали её невидимое приземление.

Появились солдаты, за ними возвышались конные Красные Клинки — медленно двинулись вперёд, отталкивая онемевших горожан. Порядок восстанавливали по всей длине шеренги — всюду, но только не здесь, жестоко, беспощадно. Когда под ударами мечей упали первые люди, остальные разбежались.

Через ворота Круга прошло около трёх сотен узников. Фелисин посмотрела на шеренгу и впервые заметила, сколько их осталось. Кое-где кандалы были пусты, в других местах цепи продолжали держать только оторванные запястья. Меньше сотни узников ещё стояли на ногах. Многие корчились на мостовой, кричали от боли; остальные вовсе не шевелились.

Бодэн покосился на ближайшую группу солдат.

— Вовремя вы подоспели, жестянки.

Геборик тяжело сплюнул. Его лицо подёргивалось, когда он уставился на громилу.

— Ты вообразил, что откупишься, Бодэн? Дашь им то, что они хотят. Да только всё зря, да? Солдаты уже шли сюда. Она могла бы жить…

Бодэн медленно обернулся, его лицо покрывала кровавая корка.

— Ради чего, жрец?

— Так ты рассуждаешь? Мол, она бы всё равно умерла в трюме?

Бодэн оскалился и медленно проговорил:

— Просто ненавижу договариваться с ублюдками.

Фелисин посмотрела на три фута цепи между собой и Бодэном. Тысяча мыслей могла бы пробежать в голове, звено за звеном — чем она была, чем теперь стала; какую темницу нашла внутри и снаружи, сплела живой памятью, — но она подумала и сказала только:

— Больше ни с кем не договаривайся, Бодэн.

Он прищурился, глядя на неё. Эти слова и тон каким-то образом задели его.

Геборик выпрямился и смерил её взглядом. Фелисин отвернулась — отчасти из чувства противоречия, отчасти от стыда.

В следующий миг солдаты, которые уже убрали из цепей мертвецов, погнали живых узников вперёд, в ворота, на Восточную дорогу, ведущую к портовому городку под названием Неудачник. Там их ждали адъюнкт Тавор и корабли работорговцев из Арэна.

Крестьяне и фермеры столпились у дороги, но не выказывали и тени той ярости, которая кипела в сердцах горожан. В их лицах Фелисин увидела глухую скорбь, страсть, порождённую иными шрамами. Девушка не могла понять, откуда взялась эта скорбь, и знала, что в том-то и состоит различие между ними. И ещё — синяки, царапины, беспомощность и нагота говорили Фелисин, что это лишь первый из уроков, которые ей придётся выучить.

Книга первая Рараку

У ног моих он плыл,

Могучими руками загребая

Песок текучий.

Спросил я: «По какому

Плывёшь ты морю?»

На это он ответил:

«Я видел ракушки, и панцири, и кости

В пустыне на песке,

Поэтому плыву по памяти земли,

Так чту её я прошлое».

«Далёко ль держишь путь?» — спросил я.

Ответил он: «Не знаю сам.

Ведь утону задолго до того,

Как доберусь до цели».

Тэни Бьюл. Речи шута

Глава первая

И все пришли, чтоб оставить

Свой след

На пути,

Вдохнуть сухие ветра,

Заявить права на

Восхождение.

Мессремб.

Тропа Ладоней

1164-й год Сна Огни

Десятый год правления императрицы Ласиин

Шестой из Семи годов Дриджны, Апокалипсиса

Исполинский плюмаж из пыли пронёсся по долине и направился дальше в непроходимые пустоши Пан’потсун-одан. Хотя до этой воронки было не больше пары сотен шагов, казалось, она появилась из ниоткуда.

Со своего места на вершине плоского холма Маппо Рант проводил её взглядом глаз цвета песка — глаз, глубоко сидевших на костистом бледном лице. Ладонью, что была покрыта с тыльной стороны щетиной, он сжимал кусочек кактуса-эмрага и не обращал ни малейшего внимания на впившиеся в кожу ядовитые шипы. Потёки сока окрасили его подбородок в голубой цвет. Маппо жевал медленно, задумчиво.

Рядом с ним Икарий швырнул камешек с края гряды. Тот прогрохотал вниз, до усыпанного валунами подножия. Под изорванным балахоном духовидца — когда-то оранжевым, а теперь выцветшим до цвета ржавчины под немеркнущим солнцем — серая кожа потемнела и стала оливковой, будто древняя кровь отца Икария откликнулась на зов этой пустыни. Пот стекал по длинным, заплетённым в косицы чёрным волосам и падал крупными каплями на белёсые камни.

Маппо вытащил застрявший между передними зубами шип.

— Краска у тебя потекла. — Он поглядел на кактус и откусил ещё кусок.

Икарий пожал плечами.

— Уже не важно. Здесь — не важно.