Врата Победы: Ленинград-43. Сумерки богов. Врата Победы

Графиня Мари Липская. Отец у нее был то ли русским, то ли поляком, но перебрался во Францию еще до той Великой войны, женился на француженке. Родилась в 1912-м, в Париже, еще десять лет назад перебралась в Тулон – по слухам, из-за романа с каким-то морским офицером. Образованна, свободно говорит по-немецки и по-итальянски. Благонадежна, в подозрительных и порочащих связях не замечена. Владеет здесь чем-то вроде клуба, где бывает весь высший свет, и германские офицеры тоже. Этим и живет – перепродажа антиквариата, произведений искусства, старых книг, а также посредничество в торговых сделках и информация, она в Тулоне знает всех сколько-нибудь значимых. Ну и женщины – нет, герр адмирал, не бордель, хотя по сути… У нее есть подруги, такие же приличные дамы, замужние и нет. Им тоже хочется бывать в обществе, а не скучать дома, и они посещают клуб, и нередко находят мужчин, с которыми встречаются постоянно – ясно, что и графиня имеет что-то с этого, за услугу. Живет богато, явно не стесняясь в средствах. Постоянного мужчины не замечено.

Для Тиле всё стало ясно. Он, фактически командуя морскими силами Еврорейха на Западном направлении, держал свой флаг в Нарвике, Бресте, Ферроле, Гибралтаре – но вот в Тулоне не бывал. В то же время «адмирал-берсерк», кавалер всех мыслимых наград кригсмарине – и Рыцарского креста с Мечами, Бриллиантами, Дубовыми листьями и Почетного кортика (который ему вручил в Берлине лично рейхсфюрер, номинально командующий ваффенмарине) – адмирал, принесший Германии «победу, равную Скагерраку», был фигурой, знакомство с которой – уже капитал. А значит, эта курица (умна, образованна – значит, с напыщенным видом может рассуждать о самых заумных материях, и не больше!) – будет безумно горда назавтра рассказывать «в обществе», как беседовала, а может и не только, с самим Тиле. «Что ж, курица, будут у тебя после такие воспоминания! И не только о беседе».

Дама охотно села к его столику. И то, что было дальше, полностью оправдало ожидания Тиле – любезности, красивые слова обо всем, что в «обществе», согласно этикету, может служить темой пристойной беседы. Дура, неужели неясно, что мне от тебя нужно лишь одно? Ведь старый солдат, давно не слышавший слов любви – заслужил большую награду, чем какие-то слова!

– Куда поедем?

– О, герр адмирал, а разве вы не хотите посмотреть на мой клуб и произведения искусства, что я там собрала – сейчас там никого нет, и никто нам не помешает! И это совсем рядом, буквально в нескольких кварталах!

Графиня сама вела маленький «ситроен»; «мерседес» с Тиле, адъютантом и двумя охранниками от СД ехал следом. Ехать и в самом деле оказалось недалеко: центр города, фешенебельный район, апартаменты графини занимали целый этаж старого дома – это рассказал адмиралу один из офицеров-охранников, там уже бывавший. Тремя кварталами дальше находилось гестапо, по улице мимо прошел немецкий патруль – сама мысль о нападении макизаров казалась невероятной, однако же, как положено по инструкции, двое телохранителей поднялись в дом первыми, чтобы убедиться в отсутствии любой угрозы и подозрительных лиц – вернувшись, доложили, всё чисто. Графиня рассмеялась:

– Ах, герр адмирал, неужели вы думали, что я связана с маки? Меня же знает весь Тулон, уже столько лет! И поверьте, мне здесь ну совершенно не нужны проблемы!

«У тебя будут проблемы, курица, если ты не замолчишь! – подумал Тиле, на время отпустив охранников (не хватало еще, чтобы они торчали за дверьми). – И мне не интересны твои рассуждения про импрессионизм, или как там называется эта мазня, что развешана по стенам? Предлагаешь пройти в гостиную, где уже сервирован стол? Вино, фрукты, прибор на двоих – но я после ресторана сыт уже! И мне надо совсем другое – спальня где?»

Меч путался в ногах. Настоящий самурайский меч, который всё же вручил ему Мори Танабэ – меч, принадлежащий одному из пилотов: «Вопреки обычаю он ушел на вылет без клинка, несущего удачу – и не вернулся». Японский меч-катана был мало похож на саблю, полагающуюся офицерам кригсмарине при полной парадной форме, а уж носить его вместе с кортиком не укладывалось ни в какой порядок – но кто будет указывать адмиралу, да еще герою с такой репутацией; отчего Тиле пристегнул меч, отправляясь на торжество, не знал он и сам – может быть, из-за иррациональной веры, что японец прав, и Меч действительно дарует владельцу какую-то способность, или просто удачу. Рукоять, приятная на ощупь, удобно лежала в ладони, а тонкий, слегка изогнутый клинок, казалось, сам просил крови – взяв меч в руку, хотелось прочувствовать, как он рассекает плоть; сейчас Тиле отлично понимал самураев, проверявших новый меч на первом встреченном путнике, а также считавших, что если клинок долго не пил кровь, он теряет не только остроту, но и Силу, даваемую владельцу.