Врата Рима. Гибель царей

– Бросайте повозки! Все в форт! Быстрее! – прокричал он, и все побежали. Дикари взвыли с новой силой, когда и погонщики бросили подводы и побежали вместе со всеми. До ворот оставалось сто футов. Марк бежал с мечом в руке, не смея оглянуться. Крики преследователей приближались. Ворота поднялись, и он пролетел под ними с кучкой измученных солдат, которые тут же повернулись, чтобы подбодрить отставших.

Большинство успело. Лишь двое римлян, самых неуклюжих, отстали безнадежно – их загнали, как зверей, и проткнули десятками клинков. Дикари с вызовом трясли окровавленными мечами перед выжившими, которые торопливо запирали ворота. Перит спешился и приказал обыскать форт и проверить, в безопасности ли они. Кто поймет этих коварных, злобных дикарей? В форте римлян вполне могла поджидать засада, оставленная нарочно для того, чтобы перебить тех, кто нашел там укрытие.

Однако форт был пуст, если не считать трупов. Гарнизон горного форта составляли обычно пятьдесят человек и двадцать лошадей. Теперь их изуродованные тела валялись там, где их настигла смерть. Дикари вспороли животы даже животным и растянули вонючие кишки по мощеному двору. Тучи потревоженных сине-черных мух с жужжанием поднялись в воздух. От смрада двоих легионеров вырвало. Марку стало не по себе: они попали в ловушку и впереди их ждали только болезни и смерть. А за стенами форта вопили и улюлюкали синекожие.

Глава 30

До наступления ночи тела легионеров по распоряжению Перита перенесли в пустой подвал, где и заперли. Более сложную проблему представляли трупы лошадей. Никакого оружия в форте не осталось, не нашлось даже топора. Скользкие туши с трудом поднимали пять-шесть человек, но втащить их по каменным ступеням и перебросить через крепостной вал не удалось. В конце концов Перит приказал сложить тяжелые туши у ворот, где они могли бы задержать незваных гостей. Никто не надеялся пережить ночь; они были обречены. Стоя на стене, Марк, прищурившись, наблюдал за кострами.

– Чего я не понимаю, – пробормотал он, – так это почему нам позволили укрыться в форте. Они уже брали его однажды и, должно быть, понесли потери, так почему бы не перебить нас на тропе?

Пеппис пожал плечами:

– Это же дикари. Может, им нравится задирать или унижать нас. – Он снова принялся водить клинком по стертому точильному камню. – Перит говорит, что нас хватятся, если не вернемся к утру, и к завтрашнему вечеру – а то и раньше – вышлют подмогу. Не так уж долго надо продержаться, да вот только синекожие не дадут нам столько времени.

– Думаю, день или около того мы могли бы продержаться. Конечно, у них численный перевес, но это их единственное преимущество. Правда, однажды они уже взяли форт.

Марк сделал паузу – из наступающей темноты донеслось пение. Присмотревшись, он разглядел силуэты танцующих на фоне костров.

– Кое-кто сегодня веселится, – пробормотал он, сглотнув слюну. Колодец в форте отравили падалью, ничего из съестного не осталось. Если помощь не подоспеет в ближайшее время, синекожим не придется даже мараться – жажда сделает все за них. Может, они и хотят, чтобы у римлян пересохли глотки на палящем солнце. По крайней мере, это соответствовало бы жутким историям, которые он слышал и которые, несомненно, будут пересказываться с наступлением ночи. Пеппис посмотрел во мрак и фыркнул – то ли насмешливо, то ли возмущенно.

– Там, внизу, один мочится на стену.

– Осторожнее, не выглядывай и не поднимай голову слишком высоко, – предупредил Марк, прижимая голову к шероховатому камню и пытаясь заглянуть за край так, чтобы не стать мишенью. На удивление близко и прямо под ними стоял синекожий, раскачиваясь и поливая стену размашистыми дугами темной мочи. Уловив движение наверху, ухмыляющийся дикарь вздрогнул от неожиданности, но быстро пришел в себя и демонстративно потряс причиндалами.

– Я бы сказал, что он перебрал с выпивкой, – пробормотал Марк, невольно улыбаясь.

Между тем мужчина приподнял пузатый мех и присосался к горлышку, глотая и проливая вино на себя. Накачавшись, он с третьей попытки вставил пробку и снова помахал римлянам, сопроводив жест какими-то выкриками.

Не дождавшись ответа, он сделал два шага, покачнулся и упал ничком.

Марк и Пеппис с интересом наблюдали за неподвижным дикарем.

– Живой. Вижу, грудь поднимается. Может, просто упился, – прошептал Пеппис. – Или ловушка. Точно ловушка. Эти синекожие – большие хитрецы, все так говорят.

– Возможно, но я вижу только одного, а с одним я справлюсь. Вино нам бы не помешало. Во всяком случае, мне, – ответил Марк. – Я намерен спуститься. Принеси веревку. Я мигом – туда и обратно. – Пеппис тут же исчез, отправившись исполнять поручение, а Марк сосредоточил внимание на распростертой фигуре и, взвесив риски, горько усмехнулся. Какой риск, если они так и так собирались умереть ночью или на рассвете? Сомнения рассеялись, напряжение отпустило. В обреченности было что-то успокаивающее. По крайней мере, он сможет выпить. Да и вина в мехе, похоже, столько, что всем достанется понемногу.