Врата Рима. Гибель царей

– Скажешь, что я здорова, довольна жизнью и примерно через семь месяцев на свет появится ребенок. Скажешь, что я готовлю дом к появлению младенца, она поймет. Когда на улицах снова станет спокойнее, я пришлю к тебе гонца и сообщу, что у нас хватает еды и мы здоровы. Все очень просто.

Отец попытался заговорить строже, но его голос сорвался.

– Пусть этот Юлий только попробует не быть тебе хорошим мужем… и хорошим отцом. Я прикажу его побить палками. Надо было сделать это еще тогда, когда я узнал, что он бегает к тебе по моей крыше.

Корнелия вытерла глаза, загоняя тревогу поглубже, и заставила себя улыбнуться.

– Ты не такой уж суровый, отец, и не пытайся притворяться.

Цинна состроил гримасу. Долгое время оба молчали.

– Я подожду еще два дня, а потом прикажу забрать тебя домой.

Корнелия прижала ладонь к руке отца:

– Нет. Я уже не твоя. Юлий – мой муж, и он будет искать меня здесь.

Не в силах больше сдерживать слезы, она разрыдалась. Цинна притянул дочь к себе и крепко обнял.

Сулла мрачно наблюдал за тем, как его люди захватывают главные улицы, ведущие к Форуму и сердцу города. После первой кровопролитной стычки битва за Рим шла успешно; его войска брали район за районом и не допускали туда растерянного противника. Когда солнце полностью поднялось над горизонтом, под контролем Суллы была почти вся нижняя восточная четверть Рима – большая территория, где солдаты могли отдохнуть и перегруппироваться.

Затем возникли тактические сложности. Наступление шло слишком широким фронтом, его силы растягивались, и Сулла понимал: противник может нанести сокрушительный удар, если нащупает слабое место.

Продвижение войск замедлилось. Он отдавал приказ за приказом, передвигая или останавливая то одно подразделение, то другое. Прежде чем предъявить требование о капитуляции, нужно было укрепить тыл. Учитывая предсмертное обращение Мария, его солдаты вполне могли драться до последнего. О Первородном ходили легенды даже в Риме, где верность командиру была в порядке вещей и воспитывалась в воинах с юности. Их нужно было лишить всякой надежды, а медленное продвижение этому не способствовало.

Сулла стоял на открытой площадке на вершине Целия. Все улицы позади до Целийских ворот принадлежали ему. Пожары потушили, и его легион занял позиции до самых Раудускуланских ворот в южной части городских стен.

На небольшой площадке собралось около сотни воинов, разделенных на группы по четыре человека. Каждый вызвался добровольно, что тронуло Суллу. Так ли чувствовал себя Марий, когда люди отдавали за него жизнь?

– Приказ вы получили. Вперед, создавайте хаос. Если у врага численный перевес, отходите, пока не сможете снова атаковать. Вы – моя удача и удача легиона. Да помогут вам боги.

Солдаты, все как один, отсалютовали, и он ответил тем же. Скорее всего, через час все они будут мертвы. Ночью эти подразделения принесли бы больше пользы, а при ярком свете дня разве что отвлекали внимание. Он смотрел, как последняя четверка пробирается через баррикаду и бежит в переулок.

– Заверни тело Мария и положи в тень попрохладней, – приказал Сулла стоявшему неподалеку легионеру. – Не знаю, когда я освобожусь, чтобы устроить достойные похороны.

Внезапно в них полетели стрелы. Наблюдая с интересом за дугой полета, Сулла решил, что стрелки затаились за две-три улицы от них. Хорошо бы в этом районе оказалось несколько его четверок. Падая, черные стрелы ударялись о камни внутреннего двора, который Сулла использовал в качестве временного командного пункта. Один гонец упал со стрелой в груди, а второй закричал, хотя его, похоже, не задело. Сулла нахмурился.

– Стража! Отведите куда-нибудь этого гонца и всыпьте ему хорошенько. Римляне не кричат и не лишаются чувств при виде крови. И чтобы, когда вернетесь, я увидел кровь у него на спине.

Охранник кивнул, и гонец молча дал себя увести, опасаясь, как бы наказание не ужесточили.

К Сулле подбежал центурион:

– Район за нами. Дать сигнал медленно продвигаться вперед?

Сулла пристально посмотрел на него:

– Мне это не нравится. Дать сигнал к наступлению. Остальные пусть догоняют как могут.

– Но противник ударит с флангов! – запинаясь, возразил центурион.

– Еще раз поставишь под сомнение мой приказ во время боя, и я прикажу казнить тебя как обычного преступника.

Центурион побледнел и резко повернулся, чтобы отдать приказ.

Сулла скрипнул зубами. Как бы он хотел встретиться с врагом в открытом поле. Уличные бои невидимы и жестоки. Люди в укромных переулках кромсают друг друга мечами. Где славные атаки? Где грозный звон металла? Но он будет терпелив и в конце концов перемелет их.

Он услышал звук сигнального рожка. Кровь уже бурлила в жилах в предвкушении схватки. Пусть попробуют напасть с флангов – его четверки ударят им с тыла.