Врата Рима. Гибель царей

Хотя многим не терпелось броситься в битву, легионеры соблюдали темп, который задавала передовая шеренга. Люди шагали, сжимая зубы и оставляя позади все, чем жили до сегодняшнего дня. Склонность к насилию и умение убивать, подавляемые в городах, выходили наружу, и некоторые воины с трудом сдерживали радостный смех, чувствуя, как их начинает наполнять ощущение странной свободы.

Прозвучал сигнал остановиться, и через мгновение воздух разорвал свист метательных снарядов. Огромные деревянные ковши, освободившись от пут, отправили в полет камни и огромные стрелы. Рабы не могли уклониться от смертоносного града, и тела сотен мятежников превратились в лохмотья окровавленной плоти. Обслуга вновь принялась заряжать баллисты и катапульты. Облизывая пересохшие губы, Помпей ждал, чтобы подать сигнал.

После третьего залпа раздался приказ продолжать движение. Перед тем как противники сойдутся, будет произведен еще один, последний залп через головы легионов.

Пока армии сближались, солдаты стряхивали с себя мягкую кожу цивилизованных людей, оставляя только воинскую дисциплину, не позволяющую растущему стремлению убивать нарушать боевой порядок легиона. Через головы и плечи своих товарищей римляне видели глаза врагов, ожидавших их, – темной массы людей, которые пришли, чтобы испытать силу последних защитников Рима. Некоторые из восставших были вооружены гладиями, другие – топорами, косами и длинными мечами, найденными в казармах легиона в Мутине. Широкие кровавые дорожки на земле обозначали места, куда угодили камни онагров, но бреши быстро заполнились воинами из задних рядов.

Юлий обнаружил, что задыхается от возбуждения и страха, – как и люди, окружающие его. Пульсация крови отдавалась в ушах, наполняя тело силой и бесшабашной удалью. Некоторые солдаты от прилива энергии и едва сдерживаемого возбуждения вскрикивали.

– Держать строй, Перворожденный!.. – крикнул Цезарь, чувствуя непреодолимое желание броситься вперед.

Он видел, что Брута тоже охватило странное веселье. Так бывает, когда шагаешь на сближение с врагом и каждая секунда перед первым столкновением, перед первой болью кажется длиннее, чем вся предыдущая жизнь.

Словно сотня лет пронеслась, пока они шли по равнине, и вдруг тишину пронзил незнакомый звук – с резким хакающим выкриком две передние шеренги метнули в противника дротики. В воздухе потемнело, и легионеры рванулись вперед, пока передние ряды рабов падали, пораженные их копьями.

С оглушительным воем мятежники бросились навстречу римлянам. В страшном грохоте столкновения потонули все остальные звуки. Передовая шеренга легионеров была прикрыта тяжелыми римскими щитами, и после первого же удара сотни рабов оказались сбитыми с ног. Потом заработали мечи, обильно хлынула кровь, и вскоре все бойцы в передних рядах были покрыты ею с головы до ног. Кровь струилась по лицам и рукам, а мечи рубили тела и забирали жизни людей, осмелившихся выступить против римлян.

Брут стоял справа от Юлия, и он мог наносить удары из-за щита друга, в то время как Цирон прикрывал его слева. Только железная дисциплина удерживала шеренги в нескольких футах от передовой линии, и они просто наблюдали за бойней, происходившей у них перед глазами. Во все стороны летели крупные капли крови – гастаты прорубались сквозь массу рабов. Неутомимый Цирон уничтожал всякого, кто становился на его пути. Цезарь и Брут шагали вперед, на ходу погружая мечи в тела упавших. К тому времени, когда по трупам пройдут последние шеренги, от тел останутся только белые кости и изможденная плоть – каждый солдат окровавит о них свой гладий.

Гастаты являлись становым хребтом армии. Эти солдаты служили в легионах уже более десяти лет и имели значительный боевой опыт. Они не знали страха, но немного позже Юлий почувствовал изменение в темпе продвижения вперед. Он замедлялся. Даже гастаты устали биться против такого сонмища врагов. Воины начали падать, и из задних шеренг все чаще выходили солдаты, чтобы заполнить бреши, образующиеся в передовой линии. Они перешагивали через корчащиеся тела людей, которых называли друзьями, и становились на их место.

Рений тоже шагнул вперед. Щит был закреплен на его теле с помощью широких ремней с прочными застежками. Он убивал одним ударом, принимал чужие мечи щитом и контратаковал снова и снова. Щит гремел и трещал под натиском врага, но пока держался.