Врата судьбы

– Ах, Таппенс, – сказал Томми. – Какой у тебя удивительный ум! Боюсь, то, что мы найдем, принесет нам неисчислимые беды.

– Глупости! Всегда следует надеяться. Надежда – это великое благо, которое дарует нам жизнь. Запомнил? Я всегда полна надежд.

– Это мне прекрасно известно, – сказал Томми и вздохнул: – Мне частенько приходилось об этом сожалеть.

Глава 2 «Черная стрела»

Миссис Томас Бересфорд поставила на полку «Часы с кукушкой» миссис Молсуорт, отыскав свободное место на третьей полке снизу. Там стояли все произведения миссис Молсуорт. Таппенс достала «Комнату с гобеленами» и задумчиво подержала ее в руках. «Ферма на четырех ветрах» – вот что можно почитать. «Ферму на четырех ветрах» она помнила не так хорошо, как «Часы с кукушкой» или «Комнату с гобеленами». Пальцы ее рассеянно перебирали страницы. Томми скоро вернется домой.

Дело у нее двигалось. Да, конечно, она скоро все закончит. Вот только бы не отвлекаться каждую минуту, а то ведь так хочется достать любимую книгу и почитать. Это приятно, но отнимает уйму времени. И когда Томми, вернувшись вечером домой, спрашивал ее, как обстоят дела, она отвечала: «О, прекрасно». Ей приходилось звать на помощь весь свой такт и изобретательность, чтобы помешать ему подняться наверх и посмотреть, как на самом деле обстоят дела на книжных полках. А времени уходило много. Чтобы обустроить новый дом, всегда требуется много времени, гораздо больше, чем поначалу рассчитываешь. Да еще рабочие, которые постоянно тебя раздражают. Электрики, например, каждый раз выражали неудовольствие по поводу того, что сами же сделали накануне, они все более расширяли поле деятельности и пробивали все новые дыры в полу, так что ничего не подозревающая хозяйка то и дело оступалась и непременно уже не раз упала бы, если бы ее не спасал какой-нибудь сидящий под полом электрик.

– Я иногда жалею, что мы купили этот дом, а не остались у себя в Бартонс-Эйкр, – говорила Таппенс, на что Томми отвечал:

– Вспомни потолок в столовой. И чердак. А что случилось с гаражом! Слава богу, что хоть машина уцелела.

– Можно было, наверное, все это починить, – возражала Таппенс.

– Нет, нам ничего не оставалось, как заново перестроить весь дом либо переехать в другой. А здесь когда-нибудь будет очень славно, уверяю тебя. Во всяком случае, здесь у нас есть где развернуться – достаточно места для всего, что мы хотим делать.

– Когда ты говоришь: «Для всего, что мы хотим делать», – сказала Таппенс, – ты подразумеваешь место для всего того, с чем ты не можешь расстаться.

– Я тебя понимаю, – сказал Томми. – У нас слишком много вещей. Не могу с тобой не согласиться.

В этот момент Таппенс подумала: смогут ли они когда-нибудь начать наконец жить в этом доме? После переезда без конца возникали какие-то сложности. Это, конечно, относилось и к книгам.

«Как жаль, что я не была обычным ребенком, таким, как эти современные дети, – думала Таппенс. – Современные дети в четыре, пять и даже в шесть лет читать не умеют. Мне даже кажется, что они не научаются читать и в десять, и в одиннадцать лет. Не могу понять, почему для нас это не представляло никаких трудностей. Мы все умели читать. И я, и Мартин из соседнего дома, и Дженнифер, что жила через дорогу, и Сирил, и Уинифрид. Все решительно. Не скажу, чтобы мы умели хорошо писать, а вот читать – все, что угодно. Не знаю, как мы этому научились. Спрашивали у взрослых, наверное. Читали всевозможные вывески и рекламные объявления: „Пилюльки Картера для печени“, например. Мы все про них знали. Мне всегда хотелось узнать, что же это такое. Господи, о чем это я думаю? Нужно сосредоточиться на том, что я делаю!»

Она достала еще несколько книг. Минут на сорок погрузилась в чтение «Алисы в Стране чудес», а потом в «Неведомые истории» Шарлотты Янг. А потом ее рука любовно погладила потрепанный переплет «Дейзи Чейн».

«О, это непременно нужно перечитать, – сказала она себе. – Подумать только, сколько лет прошло с тех пор, как я читала это в последний раз. Господи, сколько было волнений, как я гадала, допустят ли Нормана до конфирмации или нет. А Этель, а этот дом – как он назывался, кажется, „Коксуэлл“ или что-то в этом духе, – и то, что Флора была земная. Не понимаю, почему это в то время все были земные и почему считалось, что это плохо. Интересно, какие мы теперь – земные или нет?»

– Прошу прощения, мэм.

– О, ничего, – сказала Таппенс, оглянувшись на своего верного слугу Альберта, который в этот момент вошел в комнату.

– Мне показалось, что вам что-то понадобилось, мадам, и вы позвонили. Не так ли?

– Не совсем так. Просто я нечаянно нажала на звонок, когда вставала на стул, чтобы достать с полки книгу.

– Не могу ли я вам помочь, если нужно что-то достать сверху?

– Было бы неплохо, – сказала Таппенс. – Я постоянно падаю с этих стульев. У них расшатаны ножки, к тому же они ужасно скользкие.

– Вы хотите достать какую-нибудь определенную книгу?

– Понимаете, я еще не разобралась с третьей полкой. Я имею в виду третью сверху. Не знаю, что там за книги.