Врата судьбы. Занавес. Забытое убийство. Рассказы

Если бы до них добрались, получилась бы скверная история… Политическая подоплека сразу бы выплыла наружу, и о репутации некоторых, весьма с виду достойных, членов правительства можно было бы забыть навсегда. Странно, правда? Но ты-то знаешь, как это бывает. Доверяешь человеку полностью, считаешь отличным парнем и думать не думаешь, что все это время он работает на врага… — Аткинсон покачал головой. — Так или иначе, тогда почти все удалось замять… — он подмигнул. — А тебя послали туда немного пошарить, а?

— Пошарить — где?

— Как где? В доме этом. Как бишь его? Ну, в «Лаврах». Помню, по поводу этих «Лавров» немало разных шуточек ходило. Только учти, ребята из безопасности там уже рылись, и не только они. Все были уверены, что документы спрятаны в доме. Поговаривали, конечно, что их успели вывезти за границу — вроде бы даже в Италию — прежде, чем поднялся шум, но большинство считало, что бумаги до сих пор здесь. Лежат себе где-нибудь в подвале… Значит, старина Томми опять вышел на охоту?

— Да ничего подобного, клянусь!

— В прошлый раз ты тоже клялся. Ну, в предыдущий свой переезд, в начале прошлой войны. Когда ты выследил того немца и женщину с детскими книжками. Да, ловко вышло. А теперь, значит, новое задание…

— Чепуха! — заявил Томми. — Смешно даже, право слово. Я теперь старая кляча.

— Нет, Томми, несмотря на простецкий вид, ты — хитрющая старая ищейка, которая, держу пари, обставит многих молодых. Впрочем, умолкаю… Не могу же я просить тебя выдать государственные секреты, верно? Ты приглядывай там за своей половиной. Уж больно она любит влезать в истории. Помнится, в деле с Иксом и Игреком ее едва успели вытащить.

— Да полно вам, — сказал Томми, — просто Таппенс интересуется стариной. Местные достопримечательности, да еще сад — вот и все наши интересы. Каталоги луковиц и тому подобное.

— Никогда в это не поверю. Я отлично тебя знаю, Бирсфорд, и жену твою тоже. Такая парочка как вы просто не может во что-нибудь не вляпаться. Не забывай только, что если эти бумаги найдутся, они здорово повлияют на политическую ситуацию, и я знаю нескольких человек — из числа нынешних столпов национальной добродетели — которым это ой как не понравится. Имей в виду, эти люди очень опасны! Так что будь настороже и получше присматривай за женой.

— Ты меня заинтриговал.

— Береги Таппенс. Эта девушка мне очень и очень нравится.

— Нашел тоже девушку, — улыбнулся Томми.

— Но-но, не говори так о своей супруге. Таких, как она — одна на тысячу. И мне искренне жаль того, кого она выслеживает. Не удивлюсь, кстати, если именно этим она сейчас и занимается.

— Не думаю. Скорее всего, она отправилась на чай к какой-нибудь старушке.

— Тоже дело. Старушки иногда могут сообщить массу полезного. И еще дети. Самые безобидные люди знают порой такое, что никому не снилось. Мне, например, столько всего известно…

— Не сомневаюсь, полковник.

— Но рассказать, к сожалению, не могу. Государственная тайна. — Полковник Аткинсон сокрушенно покачал головой.

Возвращаясь домой поездом, Томми сидел у окна и смотрел на проносившиеся мимо ландшафты. Любопытно, думал он, — очень любопытно. Старина Аткинсон, как всегда, в курсе всех дел. Только что же это за документы, которые до сих пор не утратили своего значения? Что же такое может тянуться аж с Первой Мировой? Ведь сколько лет прошло. С войнами покончено, Европа теперь живет по законам Общего Рынка[58]… И, однако, где-то на периферии его сознания мелькнула мысль: но ведь есть еще и новое поколение — внуки и правнуки тех, кто стоял некогда у руля и занимал влиятельное положение только в силу своего происхождения. За нелояльного предка иной раз расплачиваются бесхарактерные потомки… Стоит надавить на них, и они со страха или по доброй воле воспримут так называемые «новые» — или обновленные старые — идеи. Англия теперь уже не та, что была раньше. Или все та же? Под блестящей гладью водоема частенько таится жуткая грязь. Даже море не может быть абсолютно чистым — где-нибудь да всплывет что-то совершенно омерзительное, неведомая, но грозная опасность! Но… но ведь не в Холлоукей же! Эта деревенька прочно увязла в прошлом. Сначала рыбацкая деревушка, затем — английская Ривьера[59], а теперь — обыкновенный морской курорт, забитый народом только в августе, потому что большинство сейчас предпочитает отдыхать заграницей. Неужели…

— Ну, — поинтересовалась Таппенс, вставая из-за обеденного стола с очередной чашкой кофе в руках, — как твои изыскания? Где был, кого видел?

— Старину Монти Аткинсона. А ты, небось, познакомилась с очередной старушкой?

— А вот и нет. Сначала приходил настройщик, а потом я разбирала старый хлам и даже никуда не ходила. И очень жаль — старые дамы могут рассказать много интересного!

— Мой старичок тоже кое-что рассказал, — похвастался Томми. — Кстати, Таппенс, а что ты думаешь об этом месте?

— Ты говоришь о доме?

— Нет, я имею в виду Холлоукей.

— По-моему, довольно приятное местечко.

— Что значит «приятное»?