Врата судьбы. Занавес. Забытое убийство. Рассказы

— Миссис Бленкенсоп? — спросил Томми. — Еще бы! Никогда не забуду, как вошел в комнату и увидел тебя. И как только у тебя хватило на это духу?

— Не у меня — у миссис Бленкенсоп! — смеясь, ответила Таппенс. — Икс и Игрек, «Гуси-гуси, вы куда».

— Но тогда… — Томми замялся, — тогда, значит, ты понимаешь, что все наши «подвиги» были как бы ступеньками на пути к этой истории?

— Пожалуй, — ответила Таппенс. — Во всяком случае, вряд ли мистер Робинсон рассказал бы тебе хоть что-то, если бы не знал обо всем, что было у нас в прошлом. И обо мне.

— О тебе в первую очередь!

— Но теперь, — продолжала Таппенс, — все изменилось. До сих пор мы занимались нашими «изысканиями», расспрашивали стариков и перебирали старый хлам. Это было чем-то вроде увлекательной игры. Но, оказывается, Томми, все гораздо серьезнее! Кто-то убил Айзека. Проломил ему голову в нашем саду.

— Ты ведь не думаешь…

— Я должна так думать, — сказала Таппенс. — К этому я и веду. Из абстрактной детективной истории это дело вдруг превратилось в наше личное. Кто-то убил старика Айзека. Спрашивается, зачем?

— Вот именно. Если дело в нас, почему убили Айзека, а не кого-то из нас?

— Возможно, еще не время. Возможно, он что-то знал. Может, он как раз собрался рассказать нам это. Или же пригрозил кому-то, что расскажет. И наверняка это было связано с той девушкой… или Паркинсонами. Или с украденными чертежами подводной лодки. И его навсегда заставили замолчать. А если бы мы не приехали сюда и не начали всех расспрашивать, старик был бы жив!

— Не заводись.

— Я уже завелась. И я больше не собираюсь заниматься этим ради собственного удовольствия. Какое там удовольствие? Теперь мы занимаемся совсем другим, Томми, — мы ищем убийцу. И мы обязательно его найдем, потому что это уже не прошлое, это настоящее. Это происходит здесь и сейчас, с нами и с нашим домом. Не знаю еще, как, но мы обязательно найдем его. Нужно хвататься за любую зацепку и думать, думать, думать… О, я чувствую себя гончей, которая вот-вот возьмет след! Я буду искать здесь, а ты продолжай рыскать вокруг. Так же, как раньше. Продолжай поиски, собирай информацию. Вместе мы расспросим кого только можно, всех, кто хоть краем уха слышал об этом деле…

— Но, Таппенс, ты уже столько выслушала… Неужели ты веришь, что мы сможем…

— Верю, Томми. И мы не просто сможем. Мы должны! Потому что существует добро и зло, потому что убить старого Айзека было не просто злом, а… — она умолкла, не в силах подобрать нужного слова.

— Слушай, Таппенс… Раз уж мы решили вернуться в прошлое и докопаться до самой сути, может, вернем дому и старое название? — предложил Томми. — Тем более, что «Лавры» никогда нам особенно не нравилось. Пусть он снова будет «Ласточкиным гнездом», а?

Над их головами пролетела стая птиц. Таппенс оглянулась на калитку.

— «Еще не смолкнул птичий свист…» Что там были за стихи, которые вспомнила твоя изыскательница? Врата смерти?

— Нет. Врата судьбы.

— Судьбы! Точно, это про Айзека! Врата судьбы — наша садовая калитка…

— Да не волнуйся ты так, Таппенс.

— Я ничего, — пробормотала Таппенс. — Просто пришло вдруг в голову…

Томми озабоченно посмотрел на жену и покачал головой.

— «Ласточкино гнездо», в общем, хорошее название, — сказала Таппенс. — Во всяком случае, было хорошим. И я верю, что будет снова.

— Да что с тобой, Таппенс?

— «Но что-то птицею поет». Так заканчивается четверостишие. Может быть, так же закончится и вся эта история!

Подойдя к дому, Томми и Таппенс увидели на пороге женщину.

— Интересно, кто бы это мог быть, — сказал Томми.

— Где-то я ее уже видела, — откликнулась Таппенс. — Только не помню где… Хотя…

Женщина увидела их и пошла навстречу.

— Миссис Бирсфорд, да? — обратилась она к Таппенс.

— Да, — ответила Таппенс.

— Вы, наверное, меня не знаете. Я невестка Айзека. Вдова его сына, Стивена. Он погиб пять лет назад… Попал под грузовик Я хотела — хотела поговорить с вами. Вы и ваш муж… — Она взглянула на Томми. — Вы прислали столько цветов на похороны… Айзек ведь работал у вас, да?

— Работал, — кивнула Таппенс. — Все это просто ужасно!

— Я пришла поблагодарить вас за цветы. Они такие чудесные! И так много!

— Айзек очень помог нам, — сказала Таппенс, — вот мы и решили послать цветы. Он рассказал нам о нашем доме. Мы совсем ничего не знали… Показал, где что хранится, и вообще… Я многое узнала от него, в том числе и о цветах.

— Да, уж в этом он разбирался. Правда, много работать уже не мог. Возраст уже не тот, да и спина болела. Ревматизм… Не тот он уже был, что раньше, не тот…

— Но он был такой милый, такой услужливый, — настаивала Таппенс. — И так много всего знал о деревне! И столько нам рассказал…

— Это да. Знал он много. Он ведь жил тут спокон веку и все помнил. Любил рассказывать, это да. Хотя иной раз любил и приврать. Что ж, мэм, не буду вас задерживать. Я ведь только зашла поблагодарить за цветы.

— Как мило с вашей стороны, — сказала Таппенс. — Спасибо за добрые слова.

— Вам, верно, понадобится кто-то в саду.