Врата судьбы. Занавес. Забытое убийство. Рассказы

— Но книга-то принадлежала не ей! На первой странице есть надпись детским почерком: «Александр Паркинсон».

— Ну и что?

— Как это ну и что? — возмутилась Таппенс.

— Слушай, пойдем, а? Есть очень хочется! — взмолился Томми.

— Потерпи еще капельку, — сказала Таппенс. — Я только прочту тебе весь текст, это не так уж много. Итак, у нас уже есть: «М-э-р-и Д-ж-о-р-д-а-н». А знаешь, что написано дальше? «У-м-е-р-л-а н-е с-в-о-е-й с-м-е-р-т-ь-ю». Получается: «Мэри Джордан умерла не своей смертью». И еще: «Это сделал один из нас. Кажется, я знаю, кто». И все, больше я ничего пока найти не могу. Потрясающе, правда?

— Слушай, Таппенс, — Томми пристально посмотрел на жену, — уж не собираешься ли ты…

— Что?

— Ну, не можешь же ты отнестись к этому серьезно?

— Уже отнеслась, — заявила Таппенс. — «Мэри Джордан умерла не своей смертью. Это сделал один из нас. Кажется, я знаю, кто». Ох, Томми, только не говори, что тебе самому не хочется это узнать!

Глава 3 Посещение кладбища

— Таппенс! — позвал Томми, заходя в дом.

Ответа не было. Чувствуя легкое беспокойство, Томми взбежал по лестнице и в последний момент едва успел перепрыгнуть темнеющее в полу отверстие.

— А, чтоб их! — в сердцах помянул он электриков.

Все это началось несколько дней назад. Электрики пришли, осмотрелись и, отчасти даже разочарованно заявив: «Пустяки, здесь и делать-то нечего. Вечерком заглянем», ушли, вечерком, однако, они так и не заглянули. Впрочем, Томми их особенно и не ждал. Стиль работы штукатуров, маляров, электриков, сантехников и представителей прочих строительных специальностей был ему хорошо знаком. Они появляются, изображают бурную деятельность, а затем под каким-нибудь предлогом уходят… за пассатижами, кусачками, отверткой… бывает, что и за разводным ключом… Главное, что они не возвращаются. Звонить в их компанию бесполезно, поскольку выясняется, что компания эта недавно переехала в другое место, или разорилась, или что интересующий вас мастер уже год как уволился, или что он запил, или что у них таких не было и нет… После этого вы еще долго потерянно бродите по дому, больше похожему теперь на минное поле, стараясь поточнее запомнить расположение многочисленных ям, ловушек и прочих препятствий. Впрочем, за себя Томми не опасался. Он пережил уже не один ремонт. Но что, если Таппенс пойдет с чайником, споткнется и окатит себя кипятком?.. Интересно, куда она подевалась? Он снова позвал:

— Таппенс! Таппенс!

Он начинал уже всерьез беспокоиться за жену. Впрочем, за такую жену невозможно не беспокоиться. Каждый раз, уходя из дома, он брал с нее клятвенное обещание не заниматься самодеятельностью. Даже ее робкие возражения, что «она только выйдет купить масла; здесь рядом, через дорогу», пресекались им на корню.

«Это слишком опасно», — сурово говорил Томми.

«Не говори ерунды», — отвечала Таппенс.

«Это не ерунда, — возражал Томми. — Это горький опыт. И, поскольку я не хочу потерять самое ценное, что у меня есть…»

«…очаровательное, симпатичное, умное и заботливое», — с готовностью подхватывала Таппенс.

«Возможно, — соглашался Томми, — хотя могу предложить и другой список».

«Не стоит. Боюсь, он мне понравится куда меньше. Подозреваю, ты никак не можешь забыть свои прошлые переживания. Не волнуйся. Все будет хорошо. Как вернешься, окликни меня, и я буду дома».

Но как раз дома-то ее и не было.

— Вот же! — с досадой пробормотал Томми. — Уже куда-то удрала.

Он заглянул в библиотеку, надеясь обнаружить там жену, уткнувшуюся в очередную детскую книжку. И надо же ей было так разволноваться из-за каких-то букв, подчеркнутых глупым ребенком красными чернилами. «Мэри Джордан умерла не своей смертью!». А все-таки любопытно. Тем более, что прежних владельцев дома звали совсем не Джорданы, а Джоунзи. Правда, они прожили здесь всего года три-четыре… Значит, все это случилось еще до них.

В библиотеке Таппенс не оказалось. Не было там и отложенных книг — свидетельства особого к ним интереса.

— Куда, черт возьми, она могла подеваться?

Он снова спустился вниз и позвал ее. Ответа не было, как, впрочем, и плаща Таппенс на вешалке. Она определит куда-то вышла — но вот куда? И где, в конце концов, Ганнибал? Для разнообразия Томми окликнул и его.

— Ганниба-ал! Ганни, мальчик мой, иди-ка сюда!

Ганнибала не было тоже.

«По крайней мере, они ушли вдвоем», — подумал Томми, не особо, правда, уверенный, что это к лучшему.

Ганнибал, конечно, хозяйку в обиду никому бы не дал, но в неприятности ее втянуть мог запросто. Он, хотя и обожал ходить в гости, относился к незнакомцам с большой подозрительностью и при случае вполне мог облаять кого-нибудь или покусать.

Но в самом деле, куда же все подевались? Томми вышел из дому и немного прогулялся. Не встретив по дороге никого отдаленно напоминавшего женщину в ярко-красном плаще и маленькую черную собаку, он вернулся домой в совсем уже скверном расположении духа.

На пороге его встретил аппетитный запах, и он сразу направился на кухню; Таппенс, повернувшись от плиты, приветливо ему улыбнулась: