Врата в рай

Мужчина начал расхаживать взад и вперед, словно рассматривая меня со всех сторон, и его поза, его манера переносить тяжесть тела с одной ноги на другую излучали властность.

Я тупо посмотрел на четырех явно напуганных рабов, стоявших справа от него, лицом к залу. У всех потные, красные лица. На их животах и на груди, как и у меня, что-то написали фломастером. А еще над ними, похоже, хорошо поработали плетью. «Моя компания. Плохие парни», — мрачно подумал я. Да, дело труба. Ну чем не старомодная классная комната, где учитель в сюртуке выволакивает тебя к доске, чтобы выпороть перед всем классом.

— Я наслышан о представлении, которое вы устроили в саду, мистер Слейтер, — сказал рыжеволосый инструктор. — Я имею в виду то маленькое шоу, что вы устроили на подиуме.

«Они, наверное, подбирают этих парней по голосам, — подумал я. — Ну точь-в-точь школьный учитель из романа Диккенса. Но, прошу меня извинить, я лучше почитаю «Робинзона Крузо» вместо…»

— Ты вполне заслуживаешь премии за инициативность, если бы у нас таковая была.

Я слегка покачал головой, чтобы показать, как глубоко сожалею о своем поведении. Это было ужасно.

— Но нам здесь, Эллиот, инициатива не нужна, — сказал он, подойдя поближе.

Теперь его рост казался столь же угрожающим, как и его голос. Мужчину такого роста следовало бы усыпить под наркозом, чтобы укоротить ноги на пару дюймов.

— Ты раб. И, похоже, никак не можешь зарубить это себе на носу, — продолжил рыжеволосый и, замолчав для пущего эффекта, добавил: — Мы здесь для того, чтобы помочь тебе осознать непреложные правила Клуба, а заодно и вырвать с корнем твою гордость.

Сейчас мне уже не было нужды напускать на себя несчастный вид. Казалось, он живьем сдирает с меня кожу. Тишина этого проклятого места действовала на нервы.

У меня снова возникло такое чувство, будто только это место и реально, а за его пределами другой реальности нет. Я всегда был плохим маленьким мальчиком, нуждающимся в жесткой коррекции поведения, и вот теперь мир для меня сузился до размеров этой простой истины.

В довершение всех неприятностей в комнату стремительно вошла одна из женщин-инструкторов. Ну и ладно. Ты ведь знал, что рано или поздно это случится. Тогда держись! Но слово «беззащитность» обрело для меня новое звучание. Я видел ее тень, чувствовал запах ее духов.

Ароматы и секс — адская смесь.

Я обратил внимание на ее сапоги. Миниатюрные, идеально облегающие щиколотки. Я слышал свое тяжелое дыхание, слышал, как бьется сердце. (Успокойся, Эллиот! Без паники!) Довольно высокая, хотя, конечно, ниже, чем нависший надо мной инструктор, и изысканная, как духи. Длинные каштановые волосы темной вуалью падали ей на плечи.

Инструктор неожиданно схватил меня за руку и развернул спиной к залу. Теперь я не мог их видеть, но от одной мысли, что мой зад выставлен на всеобщее обозрение, у меня внутри все похолодело.

Я стоял, уставившись в пол, и слышал только слабое позвякивание: это инструктор снимал с крючка плеть. Ну вот, началось. Мы в классе. Обжигающие удары по ягодицам и икрам. Фокус был в том, чтобы не дернуться и не издать ни звука. Затем меня раскрутили и грубо толкнули вниз, заставив встать на колени перед рыжеволосым, так что мне пришлось вытянуть руки, чтобы не уткнуться носом в пол. На сей раз меня начали стегать сзади по шее, чего я не ожидал. Били так сильно, что мне пришлось закутить губу, чтобы не застонать. Я вдруг почувствовал запах кожи его сапог и штанов. И тут я неожиданно для себя, без всякого к тому принуждения, поцеловал эти сапоги. В голове потемнело. Мысли путались.

— A-а, вот так-то гораздо лучше, — сказал инструктор. — Ну вот, теперь ты просишь прощения, хотя и лишне манерно.

Я продолжал находиться в состоянии легкого шока.

— А теперь вставай, руки за голову и марш к остальным наказанным рабам!

Еще пара смачных ударов — и новое унижение: меня поставили вместе с непослушными рабами и заставили стоять столбом лицом к собравшимся.

Ряды идеальных тел, обнаженные бедра, розовые половые члены в спутанных волосах. И тут я заметил за стеклянными перегородками еще несколько смотровых комнат, которые находились на другом уровне. Оттуда на нас внимательно смотрели не только мужчины, но и женщины. Ничего ужаснее этой аудитории для меня не могло быть.

Экзекуция продолжалась. На меня снова обрушился град ударов, и я снова с трудом удержался, чтобы не издать ни звука, ни стона.

Я пытался успокоиться, подавить ощущение собственного ничтожества, побороть желание сдаться. Боль накрывал а меня горячей волной, пульсируя в каждой клеточке тела.

Неожиданно справа от себя я увидел ту высокую женщину-инструктора, ее продолговатое лицо с огромными карими глазами. Какая женщина! Просто потрясающая!

Мне казалось, что сердце вот-вот выскочит из груди. Что же со мной происходит? Ведь другие мужчины-рабы находятся точно в таком же унизительном положении.

— Как поживает твоя гордость, Эллиот? — язвительно спросил инструктор, встав прямо передо мной.

Он взял плетку двумя руками, высоко замахнулся, а потом поднес к моим губам.