Врата в рай

Телефон звонит очень тихо, и всегда интересно наблюдать за тем, как по-разному реагируют на него рабы. Так, на некоторых телефонный звонок действует очень плохо, полностью разрушая чары. И наоборот, у других только усиливает рабскую покорность. Хозяин прерывает свои занятия, чтобы ответить на звонок, а раб послушно ждет.

— Да? — как всегда шепотом произнес Лоуренс.

— Ну, как успехи? — поинтересовалась я.

— Он во всем сознался, — раскатисто рассмеялся Лоуренс. — Он просто запаниковал. Но тебе стоит послушать, что он там насочинял. Я дам тебе пленки. — Тут Лоуренс куда-то пропал. Вероятно, давал указания рабу. — Самая лучшая часть — это о том, как его накачали наркотиками, — продолжил Лоуренс. — Представляешь, раздели догола, связали и отвезли на север в Восточном экспрессе. Надо же, Восточный экспресс! Вот теперь думаю: то ли отправить его в подвал на три дня, чтобы его хорошенько выпороли, то ли заняться этим самому.

— Займись сам. Если он действительно до смерти напуган, полагаю, очень важно, чтобы это сделал ты. Накажи его за ложь, но, сам знаешь, не перестарайся. Иначе толку от него уже не будет.

— Я тоже так думаю, но наказать его все-таки стоит.

— И дай мне пленку. Хочу услышать всю историю. — сказала я и положила трубку.

И тут же у меня в голове родился роскошный сценарий, что-то вроде создания парка развлечений, по которому можно будет ездить. А что, если нам обзавестись поездом с большим старинным паровозом и затейливыми старомодными пассажирскими вагонами? Мы могли бы перевозить на поезде рабов, выставлять их на продажу прямо на платформе, привлекать рабов для участия в коротких сессиях в спальных вагонах.

Нет, не Восточный экспресс, а Райский экспресс. Мне понравилось. Я уже видела витиеватую надпись золотыми буквами: «Райский экспресс». Да, в этом экспрессе все будет выполнено в стиле эпохи короля Эдуарда. И вполне возможно, когда мы расширимся, нам действительно понадобится транспортное сообщение. Мы смогли бы проложить мили железнодорожных путей…

И я вдруг увидела, как дорога уходит вдаль, словно суши и моря больше не существовало, а Райский экспресс все шел и шел под парами вперед, в неведомые края, разрезая светом прожектора, подобного глазу циклопа, ночную мглу…

— Надо же, а ты, похоже, размякла, — неожиданно подал голос Ричард.

Его голос вернул меня к реальности. Ведь я только что видела, как в белом платье сажусь в Райский экспресс.

— В прошлом году ты отправила бы парня на две недели на тяжелые работы.

— Да неужели?

На мне была белая шляпа, в руках белая сумочка. Словом, одета я была, совсем как та девушка, которую вспоминает старик в фильме «Гражданин Кейн», девушка, которую он много лет назад увидел на пароме и которую уже не смог забыть никогда.

«На ней было белое платье…» Он это говорит? Какое сладостное безумие — думать о том, что кто-то сможет и меня запомнить такой. А ведь где-то в моем багаже лежит новое белое платье и белая соломенная шляпа с длинными белыми лентами…

Ну а как это будет смотреться с черным кожаным ремешком для часов и высокими сапогами?

— Думаю, ты приняла правильное решение, — вернул меня на грешную землю Ричард.

Я подняла на него глаза, пытаясь понять, о чем он говорит.

— Так или иначе, но это сработает, — продолжил он. — Здесь нужен тонкий подход. Пока существуют такие вещи, как твердая рука и руководство, все будет работать.

— Мальчик напуган, — сказала я. Он ведь говорил именно о том мальчишке? — Который час? — спросила я.

— Через пятнадцать минут рабов приведут в зал. И не вздумай говорить, на кого положила глаз. Я хочу отгадать.

— И слышать ничего не хочу, — натянуто улыбнулась я.

Ричард всегда оказывался прав. Изучив досье, он мог подобрать раба для перспективного инструктора, безошибочно определив, кто кого выберет. Остальные, естественно, должны были соревноваться, торговаться, чтобы получить раба. Но я имела право выбирать первой.

— Один светловолосый господин по имени Эллиот Слейтер, — продолжал он меня поддразнивать.

— Но как ты это делаешь? — Я почувствовала, что краснею. Наверное, уже красная как рак. Просто смешно. Ведь мы уже тысячу раз играли в эти игры.

— Эллиот Слейтер — крепкий орешек, — сказал он. — Из тех, кто настроен вполне серьезно. И к тому же очень красив.

— Они все очень красивы, — уклончиво ответила я. — А как насчет этой девчушки из Лос-Анджелеса, Китти Кантвелл?

— Скотт в нее уже влюбился. Но могу поспорить, что ты выберешь Эллиота Слейтера.

Скотт был старшим инструктором. Нас троих — Скотта, Ричарда и меня — даже называли Святой Троицей, и именно мы стояли во главе Клуба.

— Хочешь сказать, я должна уступить Скотту? — поинтересовалась я.

Как инструктор, Скотт был настоящим художником. И если он кого-то выбирал, то этот кто-то половину времени исполнял роль модели, так сказать, наглядного пособия в классной комнате. Блестящая возможность для раба.