Врата в рай

Наконец она все же нарушила молчание:

— Я никогда не думала, что выйду замуж. Я никогда не думала, что смогу по-настоящему полюбить. Я никогда не думала… — Она испуганно замолчала.

«Черт! Не буду заводить старые песни», — сказал себе я. И вообще, я был голоден. Мне безумно хотелось каджунской еды, настоящей каджунской джамбалайи, креветок и красных бобов. А еще послушать пронзительную, гнусавую каджунскую музыку и, если повезет, найти какой-нибудь бар, где можно было бы потанцевать.

— Собираюсь купить тот дом в Гарден-Дистрикт, — произнес я.

Она тут же проснулась, будто ее дернули за веревочку, села на кровати и удивленно уставилась на меня слегка остекленевшими глазами.

— Он ведь стоит не меньше миллиона долларов!

— Ну и что? — отозвался я.

Мы вместе приняли душ, а потом натянули на себя новые распродажные шорты и футболки. И уже собрались было уходить, как тут случил ось нечто до ужаса нелепое.

В комнату пробрался огромный коричневый таракан. И когда он неторопливо пополз по синтетическому ковру, Лиза с пронзительным визгом подскочила на кровати. На самом деле это был вовсе не таракан, а водяной клоп, по крайней мере, так мне говорили. Но в Луизиане все называют их тараканами, причем местные жители при виде их тоже орут как резаные.

Но я почему-то совершенно не боюсь тараканов. Пока Лиза истерично вопила: «Эллиот, убей его! Убей его! Убей его!» — я спокойно встал, поймал таракана голой рукой и собрался выкинуть его за дверь. Я не хотел его давить, поскольку тараканы эти отвратительно верещат, если на них наступить. И вообще, по мне лучше уж ползущий таракан, чем раздавленный. Нет, давить мне их противно, а вот поймать — раз плюнуть.

Но мои манипуляции, когда я просто поймал таракана рукой, словно обычную моль, почему-то ввели Лизу в ступор: она застыла, прижав руки к губам. Она смотрела на меня, будто не веря своим глазам, а я, в свою очередь, удивленно уставился на нее.

Потом она, побелев как мел, опустила руку и сказала:

— Надо же! Чертов самурай собственной персоной! Мистер Мачо, поймавший чертова таракана голыми руками!

Я не знаю, что она чувствовала на самом деле. Возможно, была просто испугана и расстроена, а тут еще я с тараканом в руке! Даже не знаю.

Но как бы то ни было, в голосе ее звучали явно сердитые, презрительные и иронические нотки, а потому я, неожиданно для себя, может, в ответ на ее неадекватную реакцию, произнес:

— Лиза, а что, если я сейчас возьму и положу этого таракана тебе на футболку?

И тогда она окончательно слетела с катушек. Она опять завизжала как резаная и ринулась в крошечную ванную комнату, размером не больше стенного шкафа, захлопнула за собой дверь и закрыла ее на защелку. Из-за двери иа меня посыпались истерические проклятия, которые перемежались такими ужасными всхлипываниями и рыданиями, каких я в жизни не слышал.

Да, похоже, ей действительно было не до смеха. Совсем не до смеха. Она была слишком испугана. А я оказался таким нечутким.

Битый час я уговаривал ее выйти. Я все-таки бросил таракана на пол и раздавил его. Он уже мертвый, мертвый, мертвый! И больше не будет пугать шикарных маленьких девочек из Беркли, штат Калифорния, где тараканов отродясь не было. От него даже мокрого места не осталось! Он уже мертвый! Мне очень жаль, говорил я ей, я больше никогда не буду так делать, это очень грубо и даже подло. Но, успокаивая ее, уверяя ее, что это, дескать, просто отвратительно с моей стороны, я все же не мог удержаться от легкомысленных замечаний типа: «Что ты, что ты, да я никогда в жизни не положу такого большого, липкого, безобразного, корчащегося коричневого таракана со множеством ножек на твою футболку!»

Я знал, что не должен был так поступать, что это чистой воды садизм, но ситуация была такой чертовски забавной, что я не мог остановиться, а потому продолжал твердить: «Лиза, конечно, я виноват. Как ты могла подумать, что я собираюсь предложить тебе использовать твой страх тараканов в сценарии садомазо, где по роли я должен класть таракана на твою футболку! Ну, типа того, как ты велела завязать мне глаза у позорного столба в спортивной аркаде. Нет, мэм! Никогда и ни за что!»

Но под конец я уже просто умолял ее выйти.

— Лиза, давай выходи из ванной! Клянусь, я больше не буду! Я в жизни такого не делал! Это подло! Я правда больше не буду! — Я уже исчерпал все свои доводы, но она так и не открыла дверь.

— Ладно, Лиза! Это ведь Луизиана. А что ты будешь делать, если к тебе в ванную заползет такая вот тварь? — (Плачет.) — А что было бы, если бы ты пришла раньше, а меня не оказалось на месте? — (Плачет еще сильнее.) — Но я ведь здесь и обещаю тебе беспощадно бороться с ними. Ну что, договорились? А теперь тебе лучше бы со мной помириться, а то я возьму и передумаю! — (Плачет навзрыд.) — А вдруг у тебя там, в ванной, засел еще один и сейчас выползает из-под линолеума или из-под — (Очень жалобно плачет, захлебываясь от рыданий.)