Врата вечности

Последний аэропорт на пути Фергюса к горе Хай-Марка находился в городе Хульяка. От него до Пуно, жители которого с горькой иронией говорили, что их городок давно забыт богами, пролегало пятьдесят километров пустынного шоссе. Поэтому в аэропорту Хульяка Фергюса встречал аяуаска Акеми, чье имя в переводе звучало как «красивый восход и закат солнца», а сам он был духом лианы, растущей в джунглях Южной Америки.

Свободолюбивый народ аяуаска был враждебно настроен к Совету XIII, который пытался подчинить его еще при эльбсте Роналде, а затем продолжил свою политику при кобольде Джеррике. Но зато он имел добрые отношения с людьми. В знак этой дружбы аяуаска преподнесли в дар индейским племенам, населяющим берега озера Титикака, секрет изготовления напитка, который изготовлялся из лозы, известной людям под названием Banisteriopsis caapi. Он вызывал у тех, кто его пил, цветные галлюцинации и чувство эйфории, а заодно исцелял от многих болезней. В благодарность местные жители начали курить фимиам духам в своих религиозных таинствах и обрядах. Аяуаска стали для индейцев почти богами.

Фергюс встретился с Акеми, когда путешествовал по Северной Америке. Они нашли общий язык на почве неприязни к Совету XIII. Эльф считал политику эльбста Роналда пагубной для мира духов природы и не скрывал этого. Акеми был мудр и понимал, что без помощи других духов его народ не сможет противостоять натиску могущественного Совета XIII. Они заключили негласный пакт о взаимопомощи. И на прощание распили кувшин галлюциногенного напитка, что еще больше сблизило их. Фергюс не любил вспоминать о картинах, которые привиделись ему будто наяву в ту памятную ночь, а тем более о пережитых им впечатлениях. Но условия пакта он свято чтил и помешал многим планам мстительного эльбста Роналда против североамериканских духов. Поэтому, когда ему самому понадобилась помощь, он обратился к Акеми, и тот с радостью откликнулся. Особенно когда узнал, что ему представится возможность свести старые счеты с кобольдом Джерриком.

Фергюс издали увидел Акеми. Высокий, худой и гибкий, тот на две головы возвышался над окружающими его людьми.

— Ты расшевелил осиное гнездо, Фергюс, — произнес Акеми с улыбкой, склоняясь над эльфом, чтобы обнять его. — Пуно полон рарогов. И двое из них утром подъехали на машине к аэропорту, встали напротив входа и не спускали с него глаз. Я так полагаю, высматривали тебя, мой друг.

— Поскольку ты рассказываешь об этом в прошедшем времени, то с моей стороны будет логичным спросить, что с ними произошло, — скупо улыбнулся Фергюс в ответ.

Когда Акеми рассмеялся, по аэропорту словно пронесся порыв теплого ветра.

— Ты всегда зришь в самый корень, Фергюс, — сказал аяуаска. — От тебя ничего не скроешь. В настоящий момент рароги находятся все в том же автомобиле, только уже не в салоне, а в багажнике. Думаю, что им очень тесно, неуютно и даже страшно. Но что из того? В отличие от тебя, я никогда не приглашал их быть моими гостями. Они явились в мой дом не званными. Так что пусть не обижаются на неприветливость хозяина.

— Мне нужно кое о чем спросить рарогов, Акеми, — сказал Фергюс. — До того, как ты отправишь их искупаться в озере Титикака.

— Хорошая идея, — сказал Акеми. — Это я об озере Титикака. Но расспросить их ты тоже можешь. Если они способны будут ответить. Уж очень мои аяуаска не любят рарогов из-за их кровожадности, а еще более — алчности. Рароги только тогда поймут, что деньги нельзя есть, когда будет срублено последнее дерево, отравлена последняя река, поймана последняя птица.

— И не только они, к сожалению, — заметил Фергюс. — Но, как говорит твой народ, нельзя разбудить того, кто притворяется, что спит.

— Даже твое молчание может быть частью молитвы, Фергюс, — с восхищением произнес Акеми. — Но только не для тех, кто молится один день, а потом грешит шесть.

Разговаривая, они подошли к старенькому автомобилю, рядом с которым стояла высокая гибкая девушка с густой копной волос, выкрашенных в вызывающий ярко-зеленый цвет. Иногда она стучала кулачком по багажнику машины и с нескрываемым удовольствием прислушивалась к доносившимся изнутри невнятным звукам. Она скучала, и это развлекало ее. Увидев Акеми и Фергюса, девушка улыбнулась с самым невинным видом.

— Это Харуми, Весенняя красота, — представил ее эльфу Акеми. — Она одна справилась с рарогами. А когда до этого ей предложили помощь, очень обиделась. Назвала это дискриминацией по половому признаку.

Харуми смутилась под восхищенным взглядом Акеми. Но это не помешало ей гордо заявить:

— Аяуаска говорят: пусть мой враг будет силен и страшен. Если я поборю его, я не буду чувствовать стыда.

— Покажи нам свою добычу, Харуми, — скрыв улыбку, распорядился Акеми.

Девушка открыла багажник, и они увидели двух связанных длинными крепкими лианами рарогов, которые смотрели на них умоляющими глазами. Рты у них были забиты кляпами из обрывков тех же лиан.

— Освободи им рты, Харуми, — сказал Акеми.