Врата вечности

— Это еще почему? — удивился Филипп.

— Потому что ты совершил большую глупость, когда похитил у Фергюса внука. Как думаешь, долго ты проживешь после этого?

Филипп хмыкнул, но ничего не ответил.

— У тебя есть единственный выход, чтобы спасти этого красавца, — эльфийка положила свою руку между ног Филиппа. — Вернуть внука Фергюсу.

Алва ожидала ответа, но Филипп продолжал хранить молчание.

— Кстати, а где ты прячешь мальчика? — словно между прочим спросила эльфийка. — В надежном месте?

— А зачем тебе это знать? — с подозрением взглянул на нее Филипп.

— Если Фергюс найдет своего внука раньше, чем ты заключишь с ним сделку, он все равно убьет тебя, — нашлась Алва. — Так что поторопись. Хочешь, я выступлю посредником между вами?

— Я подумаю об этом, — сказал, вставая с кровати, рарог. — Время есть. До Эйлин-Мора, куда мы направляемся, полдня пути.

— Не забудь сказать мне, когда примешь решение, — хмыкнула разочарованно Алва. — А то можешь опоздать, ковбой.

Они быстро оделись, не глядя друг на друга и не проронив ни слова. Каждый о чем-то сосредоточенно размышлял. Могло показаться, что они не любовники, а деловые партнеры, только что обсудившие в кровати, за неимением кабинета, какую-то сделку. Да, в сущности, так оно и было. Секс не принес никому из них ни радости, ни удовлетворения. Разговор, состоявшийся после него, был гораздо интереснее для обоих.

Следующие несколько часов они провели в такси, самолетах и на морских судах, преодолевая путь от Берлина до острова Эйлин-Мор. Начиная от Эдинбурга Алва грустила. Это было путешествие, которое она совершила в юности, только в обратном направлении. Ей вспомнились радужные мечты, с которыми она оставила родные края, надеясь обрести в чужих счастье и богатство. Вернее, тогда для нее это было одно и то же, она считала, что нельзя быть счастливой, не имея денег. Оказалось, что она ошибалась. Это Алва поняла только сейчас, спустя много лет. В юности, в отчем доме, когда она не имела ни гроша за душой, жизнь доставляла ей радость. Приобретя деньги, она навсегда потеряла то ощущение беззаботности, с которым жила и которое, в сущности, и было счастьем для такой девчонки, как она. Возможно, потому что чрезмерно дорого пришлось ей заплатить за богатство. А иначе, наверное, и не бывает, думала Алва, усмехаясь в душе над своей прежней наивностью. Всю дорогу она не обращала внимания на Филиппа.

Филипп тоже почти не замечал ее. Он о чем-то сосредоточенно размышлял, немногословно отвечая на редкие вопросы Алвы, а то и отмалчиваясь.

В Льюисе они арендовали катер капитана Уолрика. Уже в море Филипп оживился и предложил Алве спуститься в каюту и что-нибудь выпить.

— Шотландский виски, — потребовала эльфийка. Это был ее любимый напиток. В Париже она всегда говорила пораженным этим мужчинам, что ее предки называли эту огненную жидкость «uisge beatha». И поясняла, что в переводе с гэльского эти слова означают «вода жизни». Поэтому в стародавние времена виски использовали как лекарственное средство, сохраняющее здоровье и даже продлевающее жизнь, не говоря уже о том, что оно спасало от колик живота, паралича и оспы.

— Правда, тогда в Шотландии производили солодовый виски, для которого в качестве сырья брался ячмень, — с видом знатока утверждала Алва, как будто это могло объяснить, почему современный скотч потерял свои чудесные свойства и вызывал только головную боль по утрам после ночной попойки.

Филипп не возражал и разлил виски по стаканам. Бутылку «Scottish Leader» он нашел в запасах капитана Уолрика, который, по всей видимости, считал, что настоящему морскому волку родом из Шотландии не пристало пить другого напитка.

— За тебя, Алва, — сказал рарог, поднимая стакан.

Алва ничего не ответила и осушила стакан одним глотком, даже не поморщившись. Филипп сразу же налил ей снова. Свой скотч он пить не стал. Но Алва этого не заметила.

— Виски возвращает мне радость жизни, — сказала Алва, поднося стакан к глазам, как будто пыталась что-то рассмотреть в прозрачной жидкости. — И дает возможность терпеть мужчин.

— Знаешь, а мне будет тебя не хватать, Алва, — с едва заметной ноткой грусти в голосе произнес Филипп. — Я только сейчас это понял.

Алва насмешливо фыркнула и выпила стакан до дна.

— А я прекрасно проживу и без тебя, Филипп, — пьяно икнув, сказала она. — Ты ничем не отличаешься от других мужчин. На моем веку таких было много, а будет еще больше.

— Но я останусь лучшим из них, — заявил Филипп. — Навсегда.

Он поставил свой стакан на столик, подсел к Алве и поцеловал ее в шею. Эльфийка не сопротивлялась. Ей было уже все равно. Выпитый на голодный желудок скотч затуманил ее разум. На мгновение ей даже показалось, что это не Филипп, а Лахлан обнимает ее. У него были такие же противные липкие и дрожащие руки.