Врата войны

Они выехали на побережье. У причала беженцев ожидали несколько лодок с командами гребцов, чтобы доставить людей и их нехитрый скарб на корабли. Мужчины и женщины стали усаживаться на скамьи и складывать свои узлы и тюки на дно лодок. Многие бережно несли на руках грудных младенцев. Ребятишки постарше резво спрыгивали с причала в лодки. Не осознавая трагизма происходящего, они от души радовались выпавшему на их долю приключению и предстоявшему путешествию. Никто из них еще ни разу в жизни не покидал пределов Крайди. Взрослые прощались друг с другом, не скрывая слез. Большинство молодых мужчин оставались в городе, чтобы заново отстраивать сгоревшие дома и в случае необходимости встать в ряды защитников замка. Старики, женщины, увечные и дети, садившиеся на корабли, направлялись в Тулан, располагавшийся у южных границ герцогства и пока еще пощаженный войной. Близ его стен еще не появлялись ни цурани, ни братья Темной Тропы.

Лиам и Арута спешились. Один из воинов взял их лошадей под уздцы. Принцы наблюдали, как солдаты бережно перенесли в одну из лодок привезенные ими клетки с почтовыми голубями. Птиц следовало доставить в лагерь герцога Боуррика. Несколько голубей летело сейчас оттуда в Крайди. Их прибытия все ожидали с нетерпением. Эти птицы должны были доставлять информацию из Крайди в штаб и обратно. До сих пор этим занимались, ежечасно рискуя своей жизнью, только Мартин Длинный Лук и наталезские следопыты. Теперь им можно было переложить хотя бы часть своих забот на быстрокрылых связных.

Вскоре беженцы со всем их багажом разместились в лодках. Аруте и Лиаму пришла пора прощаться. Фэннон сухо и церемонно пожелал старшему принцу доброго пути. Но за внешней суровостью старика скрывалось глубокое беспокойство о Лиаме. Не имея семьи, Фэннон всей душой привязался к сыновьям герцога. С самого детства принцев он пестовал их, точно любимых племянников. Он научил их владеть мечом, копьем и пикой, давал им уроки военной стратегии и тактики, он всегда радовался их успехам и строго журил обоих за шалости. Теперь, прощаясь со своим старшим питомцем, Фэннон явно считал ниже своего достоинства прилюдно показать обуревавшие его чувства. Он сурово жевал седой ус и не попытался не только обнять Лиама, но даже пожать его руку. Однако старик часто шмыгал носом, и серые глаза его под набрякшими веками подозрительно блестели.

Когда Фэннон вернулся к стоявшим поодаль воинам, братья обнялись. Лиам склонил голову набок, и негромко проговорил:

— Арута, пообещай мне, что позаботишься о старике!

Арута удивленно вскинул брови:

— Ты это серьезно?

Лиам усмехнулся:

— Знаешь, мне страшно даже представить себе, что будет с замком и всеми вами, если в случае отставки Фэннона отец снова обойдет тебя и назначит на его место Элгона!

Арута звонко расхохотался. Официально мастер конюший Элгон считался заместителем Фэннона по командованию гарнизоном. Все в замке любили Элгона и ценили его глубочайшие познания по части лошадей. Но ни для кого не являлось секретом, сколь безграничным было невежество, коим отличался почтенный мастер во всем, что не касалось коней и конюшни. После двух с лишним лет войны с цурани он все еще отказывался до конца поверить во внемидкемийское происхождение пришельцев и вступал в постоянные споры об этом с отцом Тулли. Арута и Лиам не на шутку тревожились, что во время одного из таких противостояний, как правило заканчивавшихся отчаянными перебранками, вспыльчивого священника хватит удар.

Лиам перебрался через борт лодки, где его ожидали четверо гребцов. Обернувшись через плечо, он крикнул:

— И позаботься о Каролине, Арута!

— Я буду оберегать ее от всех зол, — пообещал Арута. — Не тревожься о ней!

Лиам сел на скамью подле клеток с голубями. Один из гребцов выпрыгнул на берег и столкнул лодку в воду. Арута следил за ней взглядом, пока она не подошла к стоявшему на якоре кораблю.

Принц медленно побрел назад, туда, где его ждали воины, держа под уздцы его лошадь. Он оглянулся и окинул взглядом опустевший берег. Справа возвышались гранитные утесы. Тот, который называли Грозой моряка, далеко нависал над гладью моря. Арута безмолвно проклял тот день, когда цуранийский корабль разбился об эти скалы.