Врата Войны

Первой горькой пилюлей была изрядно подзадержавшаяся новость о разгроме двадцать четвертого моторизованного корпуса и пленении русскими его командира. Затем Гитлер узнал о «рославльском погроме» и исчезновении фельдмаршала фон Клюге, и в самом конце, ближе к полудню, адмирал Канарис притащил фюреру известие, какое можно было сравнить только с дохлой крысой, которую притаскивает домой кот, донельзя довольный собой и своей работой. Этой крысой было известие о появлении «потомков» и, следовательно, о том, что Германия в другой истории эту войну уже проиграла и непременно проиграет ее здесь, потому что соотношение сил совсем не в ее пользу.

Канарису, кстати, первому и досталось от разъяренного фюрера германской нации.

— Скажите мне, что с той стороны притащили ваши люди, — орал Гитлер на своего начальника военной разведки, — быть может, тяжелый танк, боевой истребитель или химическую формулу новой взрывчатки? Нет! Они приволокли какую-то дрянь, гражданский автомобиль и кучу игрушек, не обладающих никаким военным потенциалом. Понятно, почему Германия проиграет войну… А проиграет она ее только потому, что мои генералы — это сборище тупиц, не способных в точности исполнить даже простейшие гениальные указания их вождя. Идите вон, Канарис, и принесите мне что-нибудь по-настоящему ценное. Задействуйте все свои возможности, но найдите мне то, что позволит переломить ход битвы. А теперь проваливайте, Вильгельм, и не мозольте мне глаза!

Следующим, кто получил свою порцию «ласк», был не вовремя подвернувшийся Кейтель, который сразу после ухода Канариса взялся за дневной доклад о положении на Восточном фронте, но не упомянул ни о разгроме 24-го моторизованного корпуса, ни о рославльской резне. Вот тогда-то вождя германской нации прорвало по-настоящему. Кейтель уже думал, что его разорвут на тысячу маленьких кусочков, но повезло — отделался только несколькими пинками под зад и десятком плевков в лицо. Спустив пар на своем личном подхалиме*, с прибывшими по вызову Гальдером и Йодлем, Гитлер разговаривал почти спокойно, потребовав, чтобы ситуация в полосе действия группы армий «Центр» была нормализована любой ценой. Любой — это значит любой. Все остальные операции, включая наступление на Петроград, следовало немедленно остановить, а освободившиеся резервы направить в распоряжении группы армий «Центр». В противном случае исход сражения на дальних подступах к Москве мог оказаться воистину непредсказуемым.

Примечание авторов: * В ставке Гитлера Кейтеля за глаза называли лакейтель.

22 августа 1941 года, 14:05. Брянская область, Унечский район, окрестности поселка Красновичи.

ПС-84, на котором маршал Шапошников летел в гости к потомкам в сопровождении адъютантов, референтов и товарищей из НКИДа, сопровождали два звена истребителей МиГ-3, а на входе в зону ПВО потомков к ним присоединились два стремительно-элегантных угловатых винтокрылых аппарата потомков*.

Примечание авторов: * даже один «Аллигатор», с его умением вертеться вокруг собственного хвоста, в деле защиты VIP-борта от вражеских истребителей будет эффективнее, чем шестерка высотных и скоростных, но не очень маневренных истребителей МиГ-3. Но что имели, то и отправили. Як-1 и ЛаГГ-3 (тоже, кстати, тяжел, как бабушкин сундук) только начали выпускать, а послать в эскорт И-16, или, упаси Карл Маркс с Фридрихом Энгельсом, И-153 «Чайка» — это значило уронить в грязь престиж советской державы.

Под крылом самолета проносились верхушки деревьев; маршал смотрел в иллюминатор и с тяжелым чувством вспоминал свой визит в штаб Брянского фронта, который ему все же пришлось совершить во избежание появления разного рода негативных последствий, по причине самовольства генерала Еременко. Пока Шапошников был в штабе Резервного фронта у Жукова, командующий Брянским фронтом успел устроить командующему 50-й армией разнос за несанкционированные контакты с «белогвардейщиной», а также за донесение, отправленное в Ставку в обход штаба Брянского фронта. И это несмотря на приказ о позволительности и даже желательности таких контактов, подписанным им Шапошниковым, как начальником Генерального Штаба, и товарищем Сталиным, как наркомом обороны и Верховным Главнокомандующим. Когда генералы начинают своевольничать таким вот образом, их надо уже не снимать с должностей, а арестовывать и сразу расстреливать.