Враждебные воды

Британов провел ладонью по затылку, покрытому бисером потных капель, и обернулся к старшему механику:

— Нельзя ли хотя бы немного понизить температуру? Красильников даже не посмотрел в его сторону.

— Прикажите Нептуну, может, он смилуется. Если за бортом двадцать семь градусов, что могут сделать мои холодильные машины?

Красильников становится невыносимым, но Британов не мог на него сердиться. Если так жарко в центральном, что же творится у турбинистов? Похоже, К-219 была спроектирована для плавания в холодных морях Арктики. Здесь, в районе Бермудских островов, ее кондиционеры просто не могли справиться со своей задачей. А звукоподводной связи с Нептуном пока установить не удалось.

Британов посмотрел вверх, на стальной потолок, мечтая оказаться подо льдами родных морей, вынырнуть у своей базы в Гаджиево, увидеть цепочку разноцветных фигурок на фоне серых скал, зная, что Наталья стоит там, живая и невредимая. Так же как дети — старший Саша и младшая Марина.

— Через тридцать минут сеанс связи, — хриплый голос Маркова вывел командира из минутного оцепенения.

Лицо Британова не выразило никаких чувств. Через полчаса из Москвы придет очередное радио. В первую минуту после начала сеанса связи у всех непроизвольно сжималось сердце. И Британов не был исключением, а скорее наоборот — любой приказ или информация в первую очередь докладывались только ему — и никому больше. Ни замполит, ни особист не имели права раньше командира читать радиограммы.

Никто не верил в возможность получения приказа на пуск ракет, но чем черт не шутит, когда Бог спит? Именно поэтому перед сеансом связи в центральном посту появились слегка заспанные старпом и замполит, а Петрачков занял место на ГКП у ПУРО — пульта управления ракетным оружием. На войне как на войне. Можно верить или не верить в ядерную войну, в конце концов, это личное дело каждого, но быть готовым к ней обязаны на подводном ракетоносце все.

В любой момент Москва может дать сигнал на проведение учебной ракетной атаки с условным пуском ракет. И с его получением беспристрастные секундомеры и самописцы неумолимо поведут отсчет и запись действий каждого из корабельного боевого расчета. Ракетная атака разительно отличается от торпедной. Если торпедная атака скорее искусство расчета и импровизации, то главное в ракетной атаке — сверхточное, почти автоматическое выполнение в неизменной последовательности определенного алгоритма действий: от проверки достоверности сигнала, разблокировки ядерного оружия и до команды “СТАРТ!”.

С момента покладки на боевой курс для пуска ракет лодка не может изменить ни скорость, ни глубину погружения. Даже если ее атакуют вражеские торпеды. В ракетной атаке все подчинено одной, главной цели — выпустить все шестнадцать ракет. Только потом командир имеет право уклоняться. Конечно, и на боевом курсе командир будет использовать все свои средства самообороны, но их не так много…

Вот почему каждое всплытие советского ракетоносца на сеанс связи под перископ вызывает ответную напряженность и у следящей за ней лодки-охотника. Ее задача — уничтожить ракетоносец до пуска первой ракеты.

Вот в чем суть противоборства “Аугусты” и К-219, Вон Сускила и Британова.

— Пятнадцать минут до сеанса связи!

— Есть. Старпом — учебная тревога, по местам стоять к всплытию под перископ на сеанс связи и определения места! Готовность к старту — пятнадцать минут, — эту команду Британов отдал совершенно спокойным голосом, в конце концов, это их работа. Будничная и страшная одновременно. Только и всего.

То, как быстро исполнялись все приказания Британова в этой душной, влажной жаре, красноречиво говорило не только об авторитете командира, но прежде всего о выработанной за тридцать суток “сплаванности” экипажа. Это не могло не радовать командира. Еще немного времени, и у него будет вполне боеспособный, готовый к любым трудностям экипаж.

До самого тяжелого испытания в жизни каждого из ста девятнадцати членов экипажа К-219 оставалось всего несколько минут. Скоро судьба разделит их на живых и мертвых. От двух человек — командира Британова и матроса Преминина — будут зависеть жизни многих. Первому обязаны жизнью сто пятнадцать человек, второму — миллионы…

04.52 Повинуясь движению рулей, К-219 резко пошла вверх, к поверхности, освещенной лунным светом. Легкое потрескивание корпуса давно стало привычным делом и никого не волновало.

Казалось, все идет совершенно нормально, если только можно считать нормальным положение людей, запертых внутри пороховой бочки, которая плывет в глубине океана.

Британов находился в боевой рубке у шахты перископа. Специальный красный свет помогал глазам адаптироваться к темноте, но в то же время не мешал следить за глубиномером.