Вразнос

Плывет по этому полу, отполированному моей спиной, — мимо дивана, на котором смотрели смешную старомодную порнуху с невероятными усами и густыми лобками, — мимо зеркала, в которое, изогнувшись, мы смотрелись, вздрагивая спиной, и мокрые волосы падают на глаза, — мимо стола, на котором обычно — не пироги, а простая честная бутылка виски и пара яблок.

Плывет лебедушкой, красным закрашивает все наши вторники да пятницы. Разгорелась. Пироги поспели.

Приятно, ах, приятно наблюдать мастера за работой!

26. ГЛЕЙД

Рыча и огрызаясь и мечась по хозяйству — складываю чемодан. Сложить чемодан для себя — но главное — сдать фронт работ.

— Ты еще ничего не собрала! — заходит грозно в мою комнату.

— Ни фига себе фига! Я с утра для себя шуршу! Ну ладно, начну тогда собирать! Прямо сейчас!

Вот это платье. И это. И это. И джинсы. И кеды… Нет, все не так.

И вот знаю же, что на фестивале буду укрываться листиками и спать на земельке — и любая маечка в ход пойдет! Но — в который раз складываю и перекладываю. Не подходи — мысль собьешь.

— А носки где? Ты посуду мыла? Где ложечки? Шампунь опять к себе утащила?

— Нет! Это немыслимо! Ты же сам сказал — собираться! А теперь сам мешаешь! — Бросаю все, что держала в руках, в чемодан. — Сил моих нет! Ты хочешь, чтобы я собралась, или нет?

— Не ори на меня!

— Но я собираюсь!

— Ну и собирайся, ради бога!

— Как же собирайся, когда все брось и ищи тебе ложки!

— Ты скандала хочешь? Фиг ты поедешь!

— Фиг я не поеду!

— Ну конечно, что ты мне сделаешь!

Перед глазами плывет красный туман, с наслаждением представляю, что именно можно сделать: компьютер — в окно, окна — разбить, бутылки вина — об стену…. Оооо! Как много можно сделать! Какое сладкое чувство непоправимости можно — выпустить в мир!

— Многое можно сделать! — говорю.

Туман понемногу рассеивается.

— Ладно, вот твоя ложечка! — вылавливаю в раковине из жижи. — Доволен? Счастлив? Можно мне собираться?

— Да я и не мешал!

Ругаясь и фырча, вылетаю из дверей пулей.

— Вот точно что-то важное забыла! Точно!!!

Настроение опять испоганено, зачем и ехать!

И все же я еду, и почти насильно наплывают новые пейзажи, и мир становится другой, и перетаскивает меня на новый квадрат: ну что, опять нагородила себе препятствий.

Вот они где все: шшшу! — ветер сдул, пусто.

27. ЕЖИК

Обратно — тащу чемодан по грязи, трава набивается в пазы колес. Я устала прозрачной усталостью, когда на улыбке, слабыми шагами, переступая неслышно — можно и полпланеты обойти.

С высоты автобусного трона смотрю на всех этих загорелых, тонких, царственных людей в красивых пыльных тряпках-парче-веревочках-племенной одежде. Почему я не познакомилась ни с кем, ни к кому не подошла за эти три дня? Вот же — один красивее другого… Мое племя. Кричи… Не подошла. Но нет сожалений — смотрю сверху — и радуюсь. Из лагеря доносится музыка, медленно колышутся флаги.

Не беспокойтесь обо мне — я возвращаюсь домой! После Глейда! Все перевернулось с ног на голову, перекрутилось, дошло до атомов — и атомы почистило и переменило — и опять вышло обратно, к людям и городам… Но теперь все должно быть другое — атомы-то другие, новенькие. Ты так не ходил, я так не ходила, ты морок не наводил, я за тобой не бегала. И нет никакого «понимаешь»… все набело. Внутри искрится, и мне неловко за предыдущую тяжесть. Но есть оправдание: я тогда была усталая, атомы — проржавели, шлюзы в крови поднимались со скрежетом… Теперь все помыли, обновили, теперь я — поборюсь!

Кажется, тут жил какой-то Сашечка… Смешно. Что-то опять навыдумывала, накрутила. Все же легко! Ну, забежать… чмокнуть в носик… Все весело.

Время, как всегда, когда возвращаешься — вязкое и медленное (но легкое внутри). Опоздала на поезд, еду на другом. Платформа посередине нигде, и на ней — наше поселение, маленький временный городок: красивые люди сидят на рюкзаках, щурятся на солнце, каждый — нашел себе новую родню. Даже холмы вдали — солнечные, дружелюбные, и кажется, что и остающиеся здесь люди — красивые… Жаль уезжать. Но ничего не жаль. Плыву. СМС домой: торможу, но еду, еду. Весело-весело. И легко.

И вдруг — спокойненькое, как ни в чем не бывало, СМС от Сашечки: «Ты свободна? А у нас как раз барбекью».

Вот это да! Он как знал, как угадал! Он определенно чувствует!

Слышишь, Настенька! Он ловит флюиды! И не надо фыркать. Ловит!

Знает, что сейчас я — радужная, сильная, что от меня можно подпитаться! Ну и как после этого отрицать, что — чувствует?… Забежать, забежать, пока пыльца не облетела!.. Повертеться, посмеяться, чмокнуть в нос. А только потом, так уж и быть — домой!

Так, если прибываю в 10… полчасика еще можно… ну, часик… если быстро на такси. Если все время писать «еще еду, задерживаемся»… Почти невозможно — смешно — в таком состоянии рассчитывать время. Смешно — невозможно — долго — но мы проломим. Выкроим этот час. Ничего, подождет.

Ну опаздывает же поезд — что я могу сделать!

Наконец, поезд упирается в платформу лбом. Притопывая, стою в очереди на такси. Быстрее! И вот — вваливаюсь в заднюю калитку Сашечкиного садика, грязная и загорелая, толкаю чемодан.