Вразумитель вождей. Жизнь и подвиги Преподобного Сергия Радонежского

— Отче, будь милостив, дай нам провожатого. Мы теперь отправимся к игумену с покаянием и поклоном, просить его будем, чтоб вернулся в обитель и оградил её и нас, детей своих, от напастей.

— И помощь ему, видимо, нужна, зима какая суровая, — добавил Роман.

— Не печальтесь об отце вашем, святой он, — спокойно ответил Стефан. — Вот говорят, что в нынешние времена люди будто бы стали слабы и нет среди них таких великих подвижников, какими были первые отцы-пустынножители. Но вот Бог укрепил игумена вашего Сергия и явил в нём как бы одного из древних отцов. Водворился он в глуши лесной, не страшась привидений, и за то Бог оградил его полками ангельскими. Господь сохранит и его, и обитель вашу. Советую я вам, дети мои, возвращайтесь к себе, принесите добрую весть братии. А весной навестите отца Сергия.

Гости, сгорая от нетерпения скорее увидеть своего игумена, всё-таки сочли благоразумным принять совет настоятеля.

— Спасибо, отче, за весть добрую, — ответил Роман с поклоном, — вернёмся мы в свою обитель, обрадуем братьев.

— Дело к ночи, да и мороз крепчает. Провожу я вас в кельи. Вкусите пищи, отдохните день-другой, помолитесь с нами, а там и мороз ослабеет, тогда и пойдёте.

— Благодарствуем, отче, — кланялись гости.

— Спаси вас Бог, дети мои, — ответил Стефан и надел полушубок.

Обитель на Киржаче

Место для новой пустыни Сергий выбрал на высоком берегу реки Киржач, на краю соснового бора. Отсюда до Троицкой обители было вёрст пятьдесят, если двигаться на северо-запад, и вёрст двенадцать на север до Махрищской обители. До морозов Сергий и Симон успели поставить келью, сложить в ней очаг и заготовить дрова. По первому снегу Симон вернулся в свою обитель, оставив Сергия одного. Зимой молодой инок ещё два раза приходил в пустыню к Сергию, приносил ему сушёную рыбу, сухари, целебные травы, свечи. Жил здесь по нескольку дней, помогая отшельнику распиливать поваленные сосны. Сергий знал, что на этом месте обязательно поднимется обитель, потому зимой готовил брёвна для строительства келий.

Суровую зиму Сергий пережил в трудах и молитвах. Весна пришла рано, в марте снег начал таять. В апреле появились первые листочки. Со всех сторон вокруг кельи, пока ещё в беспорядке, лежали очищенные от веток брёвна, срубленные ветки были сложены в кучи в удалении от кельи.

Припекало солнце. Сергий в тонкой старой рясе, покрытой заплатками, рубил суки на очередном поваленном дереве. Разогнувшись, он воткнул топор в пень, вытер рукавом пот и, потирая затёкшую спину, огляделся, заметил идущих по берегу реки путников в монашеской одежде, сгибающихся под тяжестью объёмистых котомок. Поднимаясь по склону, путники, замедлили шаг. Сергий узнал идущего впереди Симона из Махрищской обители, за ним следовали Роман, Михей, Афанасий и Яков. Душа Сергия возликовала от предвкушения встречи со своими братьями.

Выйдя на поляну, монахи сняли котомки и опустились перед Сергием на колени.

— Отче, прости нас, неразумных детей твоих, — взмолился Афанасий. — С избытком вкусили души наши горькое лекарство сиротства. Собственным разумом, свободной волей, своей любовью к тебе вразумлённые, пришли мы просить принять нас под защиту твою. Да простит нас Господь, Он привёл нас к тебе и указал дорогу.

Сергий подошёл к ним. Душа его ликовала, он чувствовал себя, как отец, однажды потерявший и снова нашедший своих детей. Не скрывая волнения, он ласково обратился к братьям:

— Встаньте, дети мои. Господь великодушен. Раз пришли вы по доброй воле, живите здесь. Стройте кельи и живите. Вместе молиться будем, как прежде. Господь нам поможет. Встаньте, встаньте, дети мои, — он подходил к каждому и поднимал его с колен.

Иноки встали, на глазах у них блеснули слёзы радости.

— Присядьте, отдохните после долгой дороги, — предложил Сергий.

Усталые путники сели на поваленные деревья. Роман, оставшись стоять рядом с Сергием, не скрывая волнения, взмолился:

— Прости нас, отче, что так долго искали тебя.

— Бог простит, а ты не терзай себя. Пойдём, присядем.

Они отошли к лежащему в стороне дереву, сели.

— Поведай мне, как там в обители? — спросил Сергий.

— Тяжко, отче, тяжко. Опускаются руки у братии. Трудно идёт молитва. Обитель держится только стараниями старейших иноков. Брат Стефан ушёл в Москву, в Богоявленский монастырь. Приходили оттуда монахи, сказывали, что он затворился в келье.

— Храни его, Господь, и помоги ему на пути его, — Сергий перекрестился.

— Отче, получается, что одиночество твоё закончилось?

— Закончилось, сын мой, закончилось. Пойдём к братьям, — сказал Сергий и подошёл к инокам. — Сегодня, друзья мои верные, отдохните, а завтра с Божией помощью начнём кельи ставить, я уж лес начал готовить.

— Ну что, будем устраиваться? — спросил Роман, заранее зная ответ. — Еда в котомках, вода рядом. Поедим и ночлег начнём готовить. Надо лапника нарубить; пока кельи не поставим, на нём спать придётся.

— Вместо мягкой постели — жёсткие ветки, вместо пушистого одеяла — небесный свод — для монаха дело привычное, — ответил за всех Яков.