Вразумитель вождей. Жизнь и подвиги Преподобного Сергия Радонежского

— Человек, совершивший грех, оступился, и нам надобно спасать его. За душу каждого человека мы должны молиться, а судьбу его определит Господь. Помолюсь я Всевышнему за душу раба Его, попрошу простить ему грехи и не оставить в беде. Господь милостив.

Сергий зашёл в свою комнату, опустился на колени и стал молиться.

Между тем погоня волков за санями продолжалась. Лихоимец сидел, сжавшись в комок и зажмурившись от ужаса. Наконец, он решился открыть глаза, и увидел, что преследуют его обыкновенные волки и вот-вот настигнут его. Когда самый первый из стаи приблизился настолько, что мог прыгнуть в сани, лихоимца неожиданно осенило: он снял свой новый тулуп и бросил его на зверя. Тот не успел увернуться, и тулуп накрыл его с головой. От неожиданности волк споткнулся и упал. Бегущие за ним звери кинулись на тулуп и, злобно рыча, принялись рвать его, не давая упавшему собрату встать. Наконец он вскочил, и между волками началась драка. Жеребец мчался из последних сил.

Лишившись тулупа и оставшись в одной рубахе, несчастный возница лежал в санях, съёжившись и зарывшись в сено. Он дрожал от страха и холода и даже не видел, куда везёт его лошадь. После перенесённого ужаса им овладело полное безразличие.

Уходя всё дальше и дальше от стаи, не чуя преследования и не управляемый возницей, жеребец постепенно успокоился и пошёл шагом. Утомлённый изнурительной гонкой, он шёл медленно, тяжело дыша, от него валил пар. Наконец он остановился перед мужиками, стоявшими на дороге. Их было четверо, все в старых потрёпанных полушубках, у каждого за поясом топор, в руках рогатина. Несчастный лихоимец продолжал лежать, зарывшись в сено, потому мужики не могли его видеть, и один из них воскликнул:

— Эй, братцы, кажись, в санях никого нет.

— Поглядим, а ну, держи поводья, — скомандовал рослый детина и, вынув из-за пояса топор, направился к саням.

Следом подошли двое других. Услышав человеческие голоса, лихоимец разгреб сено и, увидев мужиков, с испугом спросил:

— Вы кто? Чего надобно?

— А никто, — ответил детина с усмешкой. — Нас добрые люди не видят, нас как бы и нет, ан мы есть. А вот кто ты, поглядим, ну-ка, вылазь из саней.

Лихоимец выбрался на дорогу и стоял молча, дрожа от холода и страха.

— Это как тебя угораздило без одёжи в лесу остаться? — поинтересовался мужичок небольшого роста.

Дрожащим голосом, заикаясь, возница стал рассказывать:

— Волки на меня напали… Не, не волки… Нечисть разная… Пасть — во, зубы — во, — показал он дрожащими руками, — а из пасти огонь… Туши поросячьи и тулуп съели.

— Так, може, и мы не люди, а эти самые… рогатые? — ехидно спросил мужичок.

Лихоимец смотрел на разбойников, в глазах у него двоилось, и ему виделись черти. Несчастный попятился от них, крестясь и бормоча:

— Черти, черти… Сгинь, нечистый.

Мужики дружно засмеялись:

— Эк его приморозило, заикается, и черти перед глазами.

Один из ватаги, осмотрев лошадь и сани, простуженным голосом прохрипел:

— А живёшь ты не худо. Вон, жеребец ладный, сбруя справная, да одежонка твоя не то что наша. Видать, тебе нечистый помогает добро наживать.

— Да-а, лошадка добрая, — пробасил детина, подойдя вплотную к лихоимцу. — Делиться, добрый человек, надо с ближними своими.

Когда возникла угроза лишиться своего добра, к лихоимцу вернулась реальность, и он замямлил плаксивым голосом:

— Ребятушки, не отнимайте лошадёнку, помилуйте Бога ради.

— Ты Бога не поминай, видать, давно ты забыл о нём, коль за тобой нечистый гоняется да добро, которое дал тебе, обратно требует. — Детина нахмурился. — Не своим же горбом ты добро наживал.

— Братцы, не обижайте несчастного, последнее отбираете, — прогнусавил лихоимец.

— Вишь, назвал нас братцами. То верно, братья мы с тобой по делишкам нашим, — с ехидством заметил мужичок небольшого роста. — Знать, грешил много, коль хлебаем мы с тобой из одной миски со стола у нечистого. Только нам он даёт куски поболее, от богатеев, а тебе позволяет отнимать последнее у бедняков. Вот он и привёл тебя к нам, чтоб ты с нами тем добром по-братски поделился.

— А жизнь свою, «братец», — прохрипел простуженный разбойник, хлопнув страдальца по плечу, — кончим мы с тобой одинаково: в преисподней вместе в одном огне гореть будем.

Мужик, державший лошадь за поводья, оглянулся, увидев вдалеке на горе всадников, слегка свистнул.

— Будя трепаться, — пробасил детина. — Возьмём лошадку покататься, а то ноженьки устали, всё пеши ходим.

Мужики быстро сели в сани.

Лихоимец не видел всадников и захныкал:

— Братцы, а как же я? Ведь сгину на морозе.

— Не сгинешь, ещё не пришёл твой час, «братец»! — с усмешкой ответил разбойник и стегнул плёткой коня.

Отдохнувший конь резко рванул сани. Разбойники качнулись, хватаясь друг за друга. Один из них оглянулся и крикнул:

— Как нечистый тебе поможет снова добра нажить, мы с тобой опять встретимся… Жди нас!

Раздался дружный хохот мужиков, и сани, свернув на боковую дорогу, скрылись в лесу.

Лихоимец упал на колени, простёр руки к небу и простонал: