Вразумитель вождей. Жизнь и подвиги Преподобного Сергия Радонежского

— Сын мой, Священное Писание учит: сребролюбие — начало всех бед, мать всех грехов и страстей, — говорил Сергий, как всегда, тихим спокойным голосом. — Как же мы не страшимся отнимать чужое, обижать ближнего и творить всякое зло? Ужели мы ещё не довольны тем, что даёт нам Господь по милости Своей, когда засматриваемся на чужое добро или ни во что ставим Его долготерпение? Разве не видим мы, как у нас на виду творящие неправду становятся нищими, их дома пустеют, и память о них исчезает навсегда? А в будущей жизни их ждёт вечное мучение. Молись, сын мой, и впредь не твори дел, нарушающих заповеди Божии. Раскаяние совершается не только словами, но и добрыми делами. Молись, сын мой, искупай грехи добрыми поступками, Господь великодушен. А теперь иди домой. Спаси тебя Господь. — Сергий перекрестил согрешившего.

Крестьянин слушал игумена, смиренно склонив голову. Когда Сергий закончил, лихоимец встал, повернулся к образам.

— Господи, прости меня, грешного, — тихо произнёс он, крестясь и пятясь к выходу.

Проводив его, Сергий стал перед образами, перекрестился.

— Благодарю Тебя, Господи, что не дал погибнуть рабу Твоему и помог вернуться на путь праведный. Все мы, Господи, дети Твои, и великодушие Твоё к нам безмерно.

Год 1369

Ангел в алтаре.

Однажды летом Сергий служил Литургию. Ему помогали Исаакий Молчальник и отец Макарий. Вдруг они увидели в алтаре ангелоподобную фигуру в блистающих ризах, сияющую необычным светом. На малом входе с Евангелием чудный муж шёл вслед за Сергием, и лицо его сияло, как солнце, так что Исаакий и Макарий не могли даже взирать на него и потупили взор. Литургия окончилась, и чудный муж стал невидим.

Столь удивительное явление разверзло уста Исаакию, и он обратился к Макарию:

— Отче, что это было за чудное видение? Кто этот дивный муж?

— Не знаю, — ответил Макарий, — но и меня объемлет волнение. Может, к нам пришёл какой священнослужитель?

— Да нет, если бы пришёл кто новый, нам стало бы известно.

— Мыслю я, что с Сергием служил Ангел Божий. Ангелы любят себе подобных.

— Спросим у отца Сергия.

Иноки, бывшие в церкви, не видели ни Ангела, ни чудного света, для них всё шло обычным чередом. После службы все, кроме игумена, направились к выходу. Исаакий и Макарий, удостоенные чудного видения, остались в церкви и решили наедине спросить о его таинственном сослужителе. Когда все братья вышли, Исаакий и Макарий подошли к игумену.

— Скажи нам, отче, Бога ради, кто этот неизвестный священник, служивший с тобой? — спросил Исаакий,

— Господа ради не скрой от нас, честный отче, ведь мы своими очами видели четвёртого, точно Ангела Божия, служившего с тобою, — проявил настойчивость Макарий.

Задумавшись, Сергий некоторое время помолчал, затем, перекрестившись, ответил:

— Если уж Сам Господь Бог открыл вам эту тайну, то могу ли я скрывать её от вас. Тот, кого вы видели, действительно был Ангел Господень, и не теперь только, а и всегда, когда я совершаю Божественную Литургию, мне, недостойному, бывает такое посещение. Но прошу вас, строго храните тайну сию, пока я жив.

Исаакий и Макарий, сочтя за благо ответ, далее не решились его расспрашивать, перекрестились и молча вышли из церкви.

Год 1370

Беседа Сергия с Фёдором и Андреем.

Весна пришла в начале марта. В тёплые солнечные дни снег на Маковице начал таять, на крышах повисли сосульки. По ночам на землю опускался мороз, и лужи, появлявшиеся днём, покрывались тонкой ледяной коркой.

После вечерни Сергий пошёл к Фёдору. Было темно, и ему приходилось осторожно обходить застывшие лужи, блестевшие при лунном свете.

В келье Фёдора, расположенной недалеко от кельи игумена, было две комнаты. В первой разместилась мастерская, в другой — две лежанки. В мастерской горел очаг, наполняя теплом всю келью. На столе у окна стояли банки с красками, растёртыми на квасе с добавлением яичного желтка, деревянные коробочки с толчёными цветными порошками, чугунная ступа, кисти. В углу у стены — липовые доски на шпонках, приготовленные для писания икон. Доски были разных размеров, на всех выдолблены ковчежцы, некоторые покрыты левкасом, приготовленным из мела, смешанного с осетровым клеем. На стенах висели готовые иконы. На подставках горели восковые свечи, пахло красками и конопляным маслом.

Фёдор писал недавно начатую икону. Рядом сидел Андрей и рисовал углём на доске, временами поглядывая на старую, потемневшую от времени икону византийского письма. Прервав работу, Фёдор подошёл к столу, поменял кисть на новую тонкую беличью. Возвращаясь на прежнее место, он посмотрел на творение Андрея, взял уголёк и поправил несколько линий:

— Может так?

Андрей покрутил головой, разглядывая рисунок, немного подумал и согласился:

— Так краше, — и продолжил своё занятие.

Услышав стук, Фёдор открыл дверь. На пороге стоял игумен. Фёдор поклонился ему. Андрей встал и тоже поклонился. Перекрестившись на образа, Сергий подошёл, посмотрел работу Фёдора, затем работу Андрея и спросил:

— Ну как, Андрейка, доволен ты сим занятием?