Вредители по найму

Вернулся домой я уже ближе к вечеру. На пороге меня дожидались кузнец и прачка, которые, судя по их неторопливой беседе, уже успели познакомиться. Даже с улицы было заметно, как изменился дом, побывав в заботливых руках. На крыльце больше не было мусора, вымытые окна в новых рамах не встречали меня мохнатыми зарослями паутины, и даже с крыши каким‑то невероятным образом были убраны плантации мха! Не иначе, как нанятая мной прачка привлекла для этого грубую мужскую или скелетную силу!

Да — да, наш славный мастер — кузнец, продавший посмертно свою душу и талант, оказался скелетом. Не из тех тщедушных безмозглых костяков, которых армиями штампуют студиозы с Кафедры Смерти, а самый настоящий представитель высшей нежити.

Оно и понятно. В отличие от вурдалака или зомби, такой мертвяк не испытывает ограничений хоть и мертвой, но все же плоти: попробуй‑ка, покажи свое кузнечное мастерство, если мышцы твои одеревенели, а в разлагающемся мозгу копошатся личинки! А существование высшего скелета поддерживает магия. Она же придает силу и ловкость его рукам (понятное дело, раз уж нет у него ни мышц, ни сухожилий), сохраняет разум и память. Похоже, кто‑то очень и очень постарался, чтобы искусник и после смерти продолжал творить.

Слыхали такое выражение: «широкая кость»? Так вот, а я увидел, что оно означает! Потому что скелет кузнеца, это вам не суповой набор, который обычно поднимают маги — недоучки с могил обывателей. Такой косточкой можно было и стаю костяных гончих накормить до отвала… и не один раз. На две головы выше меня, и в пару плечей шире, он выглядел более чем внушительно. Наверное, для того, чтобы убрать мох с крыши, кузнецу понадобилось просто пару раз встряхнуть дом.

— Принимай работу, парень, — прогудел он, когда я поднялся на крыльцо.

Подари мне инквизитор шипастый воротник и кривые сапоги! Я, конечно, не особо разбирался во всех этих делах, но одного взгляда хватило, чтобы понять — мастер свое дело знал, и соорудил на моей двери настоящий шедевр. Да чтоб я еще раз послушался мохнатого, воняющего мылом и дубовыми листьями банника?! Это сколько ж теперь мне лет придется этому кузнецу угли подносить, чтобы за замок расплатиться? А тот тем временем нахваливал свое произведение. Впрочем, не нахваливал, его работа в этом не нуждалась. Он сдержанно и деловито перечислял свойства замка.

И с его слов выходило, что проще было разобрать дом вокруг двери, чем вскрыть ее или даже выбить. Любые отмычки и дубликаты ключей замок ломал или плавил, его не брала ни магия, ни железо, зато хозяину — то есть мне — достаточно было просто коснуться… В общем, по моим оценками сам дом и все его содержимое столько не стоили, и я уже начал было наговаривать куриную слепоту, чтобы бросить ее в кузнеца, да сбежать под шумок. Даже и забыл о том, что на нежить этот наговор не действует. И тут мне резануло слух одно слово…

— …знатный подарок, — прогудел кузнец.

— Подарок? — опешил я.

— Нравится? — невидимый Йорхш ткнул меня кулачком в бок.

— Как это понимать?

— Я попросил мастера по старой дружбе сделать для тебя что‑то действительно достойное. Можешь считать это моим подарком.

— Никто так славно не парил мои кости, как этот малыш! — кивнул скелет, который, похоже, тоже слышал и даже видел духа, — К тому же, за мной должок. Ну, бывай, вредитель. Желаю тебе удачи в твоих начинаниях. Надеюсь, что ты еще не раз заглянешь ко мне.

— С — спасибо, — выдавил из себя я, — Вы тоже обращайтесь, если вдруг что. Кстати! — сунув руку за пазуху, я вытащил несколько самохвальных листков и протянул их кузнецу, — Если вдруг у кого из ваших знакомых или заказчиков появится нужда в хорошем вредителе, всегда буду рад помочь.

— «…испортит жизнь вашим конкурентам, врагам или завистникам», — прочел он и ухмыльнулся, — Хорошо, сберегу твои писульки, авось кому и пригодятся.

Он ушел, а я все еще не мог придти в себя. Мало того, что на двери у меня теперь стоял замок, которому впору запирать королевскую сокровищницу, за который я и ломанного шура не отдал, так еще и мои листки будут лежать у одного из лучших кузнецов Тенеграда! Ай да Йорхш, ай да банный дух! Вот услужил, так услужил…

— Эй, банник, а с чего вдруг такая щедрость? — на радостях «ведьмин глаз» я наговорил даже без крови, и пристально уставился на духа.

— Понравился ты мне, — скромно опустил тот глаза, — Решил помочь на прощание, чем могу.

— Погоди‑ка… А почему мы должны прощаться?

— Уговор у нас какой был? Я тебе помогу с работой, а ты меня подселишь на новое место. Свое дело у тебя теперь есть, а мой срок уже весь вышел. Не могу я больше гулять вольным вороном. Собственно, мы с тобой и встретились у гадалки, потому что я хотел узнать у нее, сколько мне осталось. Ты сдержишь свое слово, человек, поможешь Йорхшу?

Банник взмахнул рукой, и за ней словно потянулся едва видимый шлейф пыли. Я присмотрелся. Пугать меня инквизитором! Рука была полупрозрачной, и еще сквозь нее проступали камни мостовой. И как я мог забыть?