Вредная девчонка исправляется

– Да, – согласился Уильям и, чтобы сгладить всеобщее смятение, предложил перейти к следующему вопросу. – Сейчас нам нужно выбрать нового старосту. Айлин, раздай ребятам листы бумаги для голосования.

Каждый написал на листке имя претендента, сложил его вчетверо и передал жюри. Двенадцать членов жюри, которые тоже участвовали в выборах, определили трёх человек, набравших наибольшее количество голосов, и передали результаты председателям.

Уильям с Ритой развернули итоги голосования. Затем Уильям обратился к залу.

– Имя кандидата не вызывает никаких сомнений, так как оно присутствует почти во всех записках, – объявил Уильям. – Итак, новым старостой становится Джоан Таунсенд!

Все захлопали в ладоши, а Джоан покраснела как свёкла. Она и мечтать не могла о таком! Но ребята внимательно слушали рассказ Кэтлин и сделали свои выводы, посчитав Джоан очень мудрой девочкой.

– Джоан, – сказала Рита, – мы знаем, как блестяще отзываются о тебе старосты. И знаем, какая ты добрая и справедливая. И считаем, что ты достойна быть старостой. Пересядь, пожалуйста, за круглый стол. Ребята, давайте поприветствуем Джоан!

Зал дружно зааплодировал, и больше всех старалась Элизабет. Она ужасно гордилась своей подругой! «Джоан – молоток! Вот я не такая, как она, какой из меня староста?»

Глава 24 Несчастный случай

Наступил декабрь. Школа вовсю готовилась к Новому году: дети разучивали песни, другие выступления, ставили пьесу. Из-за ненастья никто не рвался на улицу.

– Эх, даже в саду не повозишься, – ворчал Джон, с грустью поглядывая в окно. – Земля такая липкая, что ни одна лопата её не возьмёт.

– Дело даже не в этом – ты насквозь промокнешь в такую непогоду, – заметила Джоан. – Кстати, неплохое время, чтобы придумать для себя новое хобби. Или ты опять засядешь за книги по садоводству?

Джоан нравилось быть старостой, и она прекрасно справлялась со своими обязанностями – следила, чтобы ребята не нарушали правила школы, и всегда была готова прийти на помощь. При этом она действовала очень тактично и мудро, что давалось ей без труда, ибо все эти качества были присущи Джоан изначально.

Элизабет радовалась за подругу и вовсе не ревновала её, хотя тоже мечтала стать старостой. Всё-таки Джоан была «старожилкой» Уайтлифа. А Элизабет ещё нужно поработать над собой и набраться терпения. Впрочем, терпения ей как раз и не хватало!

Элизабет много репетировала с Ричардом, чтобы сорвать аплодисменты на концерте. Мистер Льюис хвалил её, и девочка уже представляла, как приедут её родители и как виртуозно она сыграет в паре с таким серьёзным пианистом, как Ричард Уотсон.

Но однажды Ричард заявил:

– Уж больно ты возгордилась, Элизабет.

Будучи гением, Ричард не очень-то выбирал выражения, не понимая, что может обидеть.

– Да, ты хорошо играешь, но гордыня – это плохо, – повторил он. – Мне нравится, как ты играешь, но не нравится, что ты возгордилась.

– Не говори глупостей, – возмутилась Элизабет. – Я же не обзываю тебя воображалой.

– С какой стати? – усмехнулся Ричард. – Я воспринимаю свой талант как данность свыше. Это не моя заслуга, и я лишен самодовольства и благодарен небесам за этот дар. А ты не возносись высоко, чтобы не пасть глубоко.

Эти слова больно задели Элизабет, потому что в них была доля правды. «Да, я горжусь своими успехами в музыке, – успокаивала она себя. – У меня нет божьего дара как у Ричарда, но я беру старательностью. Поэтому хочу – и горжусь».

И она, продолжая репетировать, мечтала выступить в роли блестящей пианистки.

Но Ричард как в воду глядел. Не возносись высоко, чтобы не пасть глубоко…

Как-то днём Роберт, Элизабет, Джон и Кэтлин решили совершить конную прогулку, и с ними увязался Питер. Но Роберт возражал, потому что лошадь Питера захромала.

– Ты можешь дать ему Тинкера, – предложила Элизабет.

– В том-то и дело, что Тинкер сегодня беспокойный, – ответил Роберт. – Давайте подождём часиков до двух, а потом решим.

Но к двум часам Роберт не явился на конюшню. Элизабет уже оседлала лошадей, нетерпеливо поглядывая на часы.

– Сколько можно ждать? – не выдержала она. – Уже полтретьего.

Питер побежал искать Роберта, но вернулся ни с чем.

– Значит, покатаемся без него, – решила Элизабет и пошла справиться у главного конюха.

– Привет, Такер! Могу я оседлать Тинкера?

– Он сегодня сам не свой, – сказал Такер. – Сперва посмотрите, как он там, мисс.

Элизабет зашла в денник. Тинкер, низкорослый ласковый коняга, ткнулся мордой в подставленную ладошку, нежно фырча и раздувая ноздри.

– С ним всё в порядке, – сказала Элизабет. – Думаю, Роберт не стал бы возражать, если я его оседлаю.

Запрыгнув на лошадей, дети выехали на пастбищный участок, прошли цепочкой по тропинке и, натянув поводья, пустились вскачь. Они неслись вперёд, и лошадиные гривы струились по ветру.

– Мы так долго ждали Роберта, что на прогулку осталось минут двадцать! – крикнула Элизабет. – Успеем доехать до Холма Ветров и обратно.