Времена Амирана (СИ)

Земля встретила грузное тело прыгуна на удивление мягко. Удивиться, однако, этому обстоятельству Шварцебаппер не успел. Столь приветливо встретившая его земля почему-то расступилась, раздался треск и полет продолжился.

Достигнув дна, Шварцебаппер не сумел сохранить вертикальное положение и повалился на спину. И если бы не вода, которой он чуть было не захлебнулся, он мог бы основательно приложиться затылком. Но такой беды не случилось, и Шварцебаппер, повозившись, поднялся на ноги, плюясь попавшей в рот влагой и изумленно таращась во тьму. Если бы славный король Арбокора был человеком верующим, он мог бы решить, что убился, и теперь находится где-то в преддверии преисподней. Но рациональный ум просвещенного монарха подсказал ему, что он провалился в какую-то яму. И, стало быть, теперь из нее надо как-то выбираться.

***

Держась рукой за скользкую, влажную, покрытую какой-то противной слизью стену, по колено в воде Шварцебаппер шел вперед. Тьма была абсолютной. Развести огонь было нечем — все промокло. Оставалось одно — двигаться на ощупь, надеясь на то, что выход из этой ловушки все-таки где-то да есть. А потом, когда выхода так и не найдется, а силы будут на исходе, лечь и умереть. Учитывая, что ложиться пришлось бы в холодную и, вдобавок, вонючую воду, этого очень не хотелось. И Шварцебаппер брел, шаря по гладкой осклизлой стене.

Похоже, впереди послышался какой-то звук. Король прислушался. Да, точно. Может быть, это кто-то из его людей. Кто-то тоже попал сюда и теперь так же, как и он, ищет выход.

— Э-э-й! — Крикнул Шварцебаппер. Он не боялся, что его может услышать кто-то посторонний. А вот найти кого-то из своих, пусть даже одного, это было бы здорово!

Шум вроде бы усилился. Радостное предчувствие согрело душу пленника подземелья. И вдруг жуткий вопль раздался с той стороны, откуда слышался обнадеживающий шум. Голос кричавшего был вполне человеческий, мужской и в нем был ужас. Шварцебаппер остановился. Сердце стукнуло с такой силой, что его качнуло. Он стоял, покрываясь мурашками и слепо пялясь в темноту. Вопль ослабевал, удаляясь, а потом и вовсе стих. Идти дальше в ту сторону вдруг резко расхотелось.

Шварцебаппер отлепился от стены. Она как-то перестала казаться ему тем, за что стоит держаться в этой жизни. Эта стена вела явно куда-то не туда. К черту, к черту!.. Он отвернулся от нее и двинулся прочь, преодолевая ногами сопротивление воды и оскальзываясь на неровном дне. Руки его были вытянуты перед собой, чтобы встретить препятствие, буде таковое возникнет у него на пути. И скоро руки, и правда, ощутили его — препятствие.

Такая же точно стена. Вот же, черт побери! А, впрочем, чего он ожидал? Нащупать лестницу наверх, туда, прочь из этой темницы? И Шварцебаппер пошел уже вдоль этой стены, но, на сей раз, в противоположном направлении.

Надо отдать должное королям Арбокора. Мужество и упорство — это у них было в крови. Дрались они всегда до последнего. Из всей вереницы своих пращуров Шварцебаппер не знал ни одного, который бы сдался неприятелю. История таких случаев не сохранила. Нынешний король, потомок столь славных предков, был ничуть не хуже. Сдаваться он не собирался. И, видимо поняв, что дальше испытывать этого человека не стоит, что все с ним ясно, судьба улыбнулась ему и протянула руку.

Какое-то дерево, выросшее рядом со рвом, своими корнями выворотило кирпичи и выпростало эти корни наружу. И вот теперь, похоже, они могли помочь Шварцебапперу. Лестница наверх? Так вот же она! Толстые, надежные корневища тоже были покрыты чем-то скользким, но, если как следует ухватиться… Вцепившись в одно из них, Шварцебаппер заелозил подошвами сапог по осклизлому кирпичу стены, одновременно подтягиваясь. Надежда придала ему сил. Держась правой, он вытянул вверх левую руку, нащупал там следующую ступеньку-корневище и, кряхтя, начал вытаскивать себя вверх, навстречу небу, солнцу, жизни наконец.

Однако… Похоже на то, что то, что было принято нами за дружескую улыбку, на самом деле являлось саркастической усмешкой. Да, тому, что мы называем судьбой, свойственны иногда и жестокие шутки.

Несмотря на то, что приходилось выкладывать все силы на этот подъем, слух Шварцебаппера остался столь же острым и, хоть и через собственное пыхтенье, но что-то он все же услышал. Он повернул голову и глянул назад. Назад и уже немного вниз. Он не упал только потому, что его просто парализовало и вцепившиеся в корни руки не разжались. Но даже этот паралич, этот мгновенный ступор, не смог удержать отчаянный вопль, непроизвольно вырвавшийся из его груди.