Времена года

Пальцы по вискам, лбу, темени. Ероша волосы, гладя кожу. Он сползает ниже. Она завороженно наблюдает, как разглаживается складка между темных бровей. Как расслабляются сжатые губы. Лицо светлеет. Обретает краски.

Натруженные пальцы скрипачки скользят по темным гладким коротким волосам. Что это?! Один, но не заметить невозможно. Серебряный? Нет, бесцветный. Белый, лишенный цвета и жизни волос. Такой же, как был Июль до этого. Полупрозрачный. Без цвета. Без звука.

Где переливы золота в бесконечности лазури?!

Он шевельнулся, поменял положение тела и наклонил голову вперед, подставляя затылок. Так беззащитно. Так доверчиво. И снова натруженные пальцы скрипачки скользят по темным гладким коротким волосам. А потом шея. Под воротник рубашки. Тихий выдох – на грани стона.

Оживай, мое золото в лазури.

– Хочешь, я сделаю тебе чаю? – прямо в коктейль запаха его кожи и горькости парфюма.

Что-то невнятное и утвердительное. Потерпи, Июль. Сейчас станет лучше. Честное майское.

Поцелуй ровно в границу волос и шеи. Там особенно горько и сладко. Пять минут, Июль.

Уложилась.

На поверхность стола поставлена чайная чашка, блюдце. На блюдце – конфета. Как назло, с дефективным, неровно обрезанным фантиком. Не хватило фольги, наверное.

– Держи. Последняя. В ней больше всего счастья. И от нее гарантированно перестанет болеть голова.

Самое прекрасное – когда у него улыбаются глаза. Точно.

– Последняя? Совсем-совсем?

Уже снова раскрашен красками. Теплый июльский взгляд, которому нельзя не улыбнуться в ответ.

– Самая последняя. И самая вкусная. Ешь.

Живые краски. Живые глаза. Живая улыбка. Живой Июль.

– Договорились. Разогреешь ужин?

Сама не поняла к чему, но козырнула молодцевато.

– Через пять минут жду на кухне.

Пока колдовала с ужином, перед мысленным взором стояли его улыбающиеся глаза. И конфета с оборванным краем фантика.

Эта самая конфета обнаружилась наутро на соседней подушке вместе с запиской. Четким почерком с резкими выбросами вверх и вниз.

«В ней больше всего счастья».

Весна. Май

Музыкальное сопровождение: К. Сен-Санс. Интродукция и рондо каприччиозо

Май определилась с репертуаром. На концерте она будет исполнять Сен-Санса. Интродукция и рондо-каприччиозо.

Маленькая скрипачка жила предстоящим событием. Она была счастлива оттого, что при утверждении музыкального произведения преподаватель прислушался к ее мнению.

А в выходные Илья отвез Май в музыкальный магазин, где они провели без малого час. Сначала искали это каприччиозо в исполнении разных музыкантов, а потом Майя просто гуляла вдоль рядов с дисками, что-то брала в руки, читала, что-то сразу возвращала на место, а что-то просила консультанта включить. И тогда подходила к стене, в которую были вмонтированы проигрыватели, надевала наушники и слушала, закрыв глаза. А пару раз даже надевала наушники на Илью:

– Послушай, как волшебно! Ну волшебно же?

И в глазах – ожидание. Слышишь? Понимаешь? Ты не можешь не понять!

Это был ее мир. Мир звуков, музыки. И Майя делилась своим миром с ним.

Они приобрели три диска с каприччиозо Сен-Санса. Яша Хейфец, Давид Ойстрах и тот крашеный блондин, который чуть не поселился на двери спальни. Еще Илья купил хорошие стереонаушники, а потом повез ее в свою любимую кофейню.

Там всегда подавали отличный кофе.

Май заказала латте, мороженое, а Илья ограничился двойным эспрессо. К латте на маленькой тарелке принесли сухофрукты в шоколаде и крошечные миндальные бисквиты.

Май была воодушевлена, она говорила о том, что у каждого из великих исполнителей свой стиль, они все разные, но абсолютно уникальные, и, конечно, ей не дотянуться, но очень хочется найти свое в каприччиозо и рассказать именно свою историю. В какой-то момент Илья потерял нить разговора. Он просто медленно пил кофе и смотрел на девочку перед ним, на ее блестящие глаза, чуть покрасневшие от возбуждения щеки, руки, которыми она жестикулировала, стараясь донести до него мысль. Он вспомнил Майю в магазине, буквально завороженную количеством окружавших дисков, альбомов, записей.

Как легко было устроить ей праздник, какой благодарностью светился ее взгляд в ответ. И Илье было достаточно просто сидеть вот так и смотреть на свою Маленькую Май. Словно пить прозрачную воду из родника.

– Ты меня совсем не слушаешь!

Майя размешивала соломинкой латте в высоком стеклянном стакане.

– Ну что ты, очень внимательно слушаю.

– Но ты не ответил!

Это было уже обвинение, а вопроса Илья и правда не слышал, поэтому пришлось выкручиваться:

– Я хочу сначала узнать твое мнение.

– Я думаю, что тебе надо пить меньше крепкого кофе.

Совсем как мама недавно. Ну надо же! Илья еле сдержал улыбку:

– Это почему же?

– Потому что вредно, – Май потянулась к бисквиту и стала жевать его с задумчивым видом. – Потому что кофе вызывает привыкание, и когда ты будешь старым, то станешь совсем невыносим. Врачи запретят употреблять твой двойной эспрессо, и ты свое недовольство начнешь срывать на окружающих.

– Вот как? И какой же я буду в старости?