Времена года. Лицо и сердце (СИ)

— Огорчился я вчера сильно из-за слов, которые ты мне наговорил. Поэтому и отказал тебе, — честно сказал Тони, — а когда потом бродил по улицам, хотел успокоиться хоть немного, зашел в аптеку. Смущался очень, но все же купил смазку. И презервативы купил тоже.

Алекс ошеломленно посмотрел на него. Того, что друг возьмет на себя покупку таких вещей, которые он, наверное, все же не рискнул бы купить сам, особенно смазку, да еще и после его «ненавижу», охотник не ожидал.

— Надеюсь, я смог компенсировать то, что вчера у нас свидания не было? — спросил его созерцатель.

— Да… — тяжко вздохнул Алекс. — Прости, что наговорил тебе ерунды в сердцах… Я так не думаю. И не ненавижу тебя…

Тони обнял и прижал любимого к себе. Когда Алекс снова уткнулся ему в плечо, опять коснулся губами его волос, пахнущих так, что хотелось вдыхать этот запах вечно.

— Я тебе верю…

— Спасибо, что купил всё, — сказал Алекс.

— Пожалуйста… Наверное, мне не стоило приходить к тебе без спросу ночью, но сдержаться я просто не мог уже, как и ты, когда хотел обнять меня.

Охотник снова тяжко вздохнул.

— Ох, что-то мы всего ничего встречаемся, а уже отношения выясняем полночи…

Тони тоже вздохнул. Слушая, как Алекс говорил о свиданиях, о том, что они встречаются, только крепче прижимал друга к себе, и возражать ему ни разу не собирался. Созерцатель едва коснулся губами шеи любимого и пробормотал:

— Мне даже, как ты говоришь, «выяснять отношения» с тобой нравится…

А Алекс неожиданно ухмыльнулся и легко пихнул друга в бок:

— И ты еще мне нотации читал! А сам-то, сам! Лохматый! И подглядываешь! В горах тогда, потом ночью.

— Угу… Так хочу на тебя смотреть… — Тони целовал Алекса в шею и не мог остановиться.

— А я тебя обнимать хочу… — шепнул Алекс.

Охотник ощущал, как прикосновения губ Тони становятся все настойчивее.

— Распробовал? — ухмыльнулся он.

— Д-да…

Алекс потерся об него.

— Следов тоже только не оставляй, ладно?

— Ох… Это… Это так трудно, оказывается… Ты такой вкусный…

— Ты тоже, — шепнул охотник, нежась в объятиях.

— По домам? — спросил созерцатель, когда все же смог оторваться от Алекса.

— Наверное… Не хочу…

— Я тоже… Но завтра рано вставать…

— Угу… — вздохнул охотник.

Теплый ночной ветер коснулся их лиц. Пришлось возвращаться в мир, в котором нужно было стирать джинсы, ходить на работу и думать о том, как же жить дальше.

Тони поднялся со скамейки, потянулся. Алекс тоже поднялся. Застегнул все еще расстегнутую молнию на ширинке. Закинул рюкзак на плечо. Подал руку созерцателю.

— До завтра?

— До завтра.

Тони пожал ему руку, а Алекс притянул его к себе. Обнял и поцеловал. Теперь уже охотник, как в прошлый раз Тони, отстранился первым, развернулся и пошел к себе.

Созерцатель посмотрел другу вслед. Вздохнул, забросил свой рюкзак на плечо и, не торопясь, тоже побрел домой. Этой ночью он не сновидел. Отключился и спал без единого сна до самого звонка будильника, вернувшего его в мир людей.

***

Алекс пришел на работу на следующий день к одиннадцати часам утра.

Тони стоял у окна, изучая содержимое очередной папки.

— Привет, — сказал созерцатель и положил документы на стол.

Алекс привык видеть Тони погруженным в себя, вечно обдумывающим какую-то умную мысль. А сейчас тот по-детски простодушно, немного смущенно и радостно ему улыбался, отложив свои бумаги. Оказывается, заносчивый и временами вреднющий созерцатель мог быть таким… По-мальчишески наивным, юным, счастливым и беззащитным. Хотелось погладить его по отросшим, давно не стриженным волосам, прижать к себе, поцеловать…

«Мой…» — мысленно застонал охотник, идя к своей «добыче». Ну, все еще не совсем добыче, но уже почти.

— Привет, — улыбнулся он.

Тони пошел ему навстречу, почти не разбирая, мимо чего он идет. Чуть не смахнув какую-то мелочь со стола, он видел только его — свою любовь. Скорее всего, навсегда.

Они пожали друг другу руки. Не выдержав, обнялись, забыв обо всех условностях.

— Люблю, — шепнул Тони.

— Я тебя тоже, — ответил Алекс.

Посмотрел на любимого.

— Поцелуй меня, Ти…

— Нас могут увидеть…

Тони целовал Алекса и не мог его отпустить.

— Нас, действительно, могут увидеть, — прошептал охотник и с трудом оторвался от друга.

День прошел в безуспешных попытках сосредоточиться на работе.

Вечером Тони сказал собирающемуся увязаться следом за ним Алексу:

— Я — домой. Мне нужно убрать в квартире, а если мы сейчас с тобой куда-нибудь пойдем, то я уже ничего больше не сделаю.

— Надеюсь, никаких конфет, вина и свечей ты не собираешься мне приготовить к приходу? — Алекс, иронично улыбаясь, приподнял бровь.

— Ты за кого меня принимаешь?! — в ужасе уставился на него Тони. — Если тебе вдруг взбредет в голову принести такое — с лестницы спущу.

— А если мне взбредет в голову принести тебе цветочек? — Алекс потешался над созерцателем, вспоминая все его язвительные слова.

Тони смутился и покраснел. Охотник заметил это и просиял, прикидывая, как отомстит за все нотации и нравоучения.

Тони сообразил, что это его теперь дразнят. Он отвернулся, открывая дверь и собираясь уйти. Но вдруг развернулся и, глядя на предвкушающего победу Алекса, сдерживая улыбку, признался: