Читаем Времена не выбирают… полностью

Что невозвратно.

Пиры


Андрею Смирнову


Шампанское – двести бутылок,


Оркестр – восемнадцать рублей,


Пять сотен серебряных вилок,


Бокалов, тарелок, ножей,


Закуски, фазаны, индейки,


Фиалки из оранжерей, —


Подсчитано всё до копейки,


Оплачен последний лакей.


И давнего пира изнанка


На глянцевом желтом листе


Слепит, как ночная Фонтанка


С огнями в зеркальной воде.


Казалось забытым, но всплыло,


Явилось, пошло по рукам.


Но кто нам расскажет, как было


Беспечно и весело там!


Тоскливо и скучно! Сатира


На лестнице мраморный торс.


Мне жалко не этого пира


И пара, а жизни – до слез.


Я знаю, зачем суетливо,


Иные оставив миры,


Во фраке, застегнутом криво,


Брел Тютчев на эти пиры.


О, лишь бы томило, мерцало,


Манило до белых волос…


Мне жалко не этого бала


И пыла, а жизни – до слез,


Ее толчеи, и кадушки


С обшарпанной пальмою в ней,


И нашей вчерашней пирушки,


И позавчерашней, твоей!

«Быть классиком – значит стоять на шкафу…»


Быть классиком – значит стоять на шкафу


Бессмысленным бюстом, топорща ключицы.


О Гоголь, во сне ль это всё, наяву?


Так чучело ставят: бекаса, сову.


Стоишь вместо птицы.


Он кутался в шарф, он любил мастерить


Жилеты, камзолы.


Не то что раздеться – куска проглотить


Не мог при свидетелях, – скульптором голый


Поставлен. Приятно ли классиком быть?


Быть классиком – в классе со шкафа смотреть


На школьников; им и запомнится Гоголь —


Не странник, не праведник, даже не щеголь,


Не Гоголь, а Гоголя верхняя треть.


Как нос Ковалева. Последний урок:


Не надо выдумывать, жизнь фантастична!


О юноши, пыль на лице, как чулок!


Быть классиком страшно, почти неприлично.


Не слышат: им хочется под потолок.

«Ребенок ближе всех к небытию…»


Ребенок ближе всех к небытию.


Его еще преследуют болезни,


Он клонится ко сну и забытью


Под зыбкие младенческие песни.


Его еще облизывает тьма,


Подкравшись к изголовью, как волчица,


Заглаживая проблески ума


И взрослые размазывая лица.


Еще он в белой дымке кружевной


И облачной, еще он запеленат,


И в пене полотняной и льняной


Румяные его мгновенья тонут.


Туманящийся с края бытия,


Так при смерти лежат, как он – при жизни,


Разнежившись без собственного «я»,


Нам к жалости живой и укоризне.


Его еще укачивают, он


Что помнит о беспамятстве – забудет.


Он вечный свой досматривает сон.


Вглядись в него: вот-вот его разбудят.

«Контрольные. Мрак за окном фиолетов…»


Контрольные. Мрак за окном фиолетов,


Не хуже чернил. И на два варианта


Поделенный класс. И не знаешь ответов.


Ни мужества нету еще, ни таланта.


Ни взрослой усмешки, ни опыта жизни.


Учебник достать – пристыдят и отнимут.


Бывал ли кто-либо в огромной отчизне,


Перейти на страницу:
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже