Времена не выбирают…

То, чего ни поэт, ни философ не знает, ни Бог.

Каждый раз выбирает Россия такие пути,

Что пугается Запад, лицо закрывает Восток.

«Запиши на всякий случай…»

Запиши на всякий случай

Телефонный номер Блока:

Шесть – двенадцать – два нуля.

Тьма ль подступит грозной тучей,

Сердцу ль станет одиноко,

Злой покажется земля.

Хорошо – и слава богу,

И хватает утешений

Дружеских и стиховых,

И стареем понемногу

Мы, ценители мгновений

Чудных, странных, никаких.

Пусть мелькают страны, лица,

Нас и Фет вполне устроить

Может, лиственная тень,

Но… кто знает, что случится?

Зря не будем беспокоить.

Так сказать, на черный день.

«Мы останавливали с тобой…»

Я список кораблей прочел до середины…

О. Мандельштам

Мы останавливали с тобой

Каретоподобный кэб

И мчались по Лондону, хвост трубой,

Здравствуй, здравствуй, чужой вертеп!

И сорили такими словами, как

Оксфорд-стрит и Трафальгар-сквер,

Нашей юности, канувшей в снег и мрак,

Подавая плохой пример.

Твой английский слаб, мой французский плох.

За кого принимал шофер

Нас? Как если бы вырицкий чертополох

На домашний ступил ковер.

Или розовый сиверский иван-чай

Вброд лесной перешел ручей.

Но сверх счетчика фунт я давал на чай —

И шофер говорил: «О\'кей!»

Потому что, наверное, сорок лет

Нам внушали средь наших бед,

Что бессмертия нет, утешенья нет,

А уж Англии, точно, нет.

Но сверкнули мне волны чужих морей,

И другой разговор пошел…

Не за то ли, что список я кораблей,

Мальчик, вслух до конца прочел?

Троя

Т. Венцлове

– Поверишь ли, вся Троя – с этот скверик, —

Сказал приятель, – с детский этот садик,

Поэтому когда Ахилл-истерик

Три раза обежал ее, затратил

Не так уж много сил он, догоняя

Обидчика… – Я маленькую Трою

Представил, как пылится, зарастая

Кустарничком, – и я притих, не скрою.

Поверишь ли, вся Троя – с этот дворик,

Вся Троя – с эту детскую площадку…

Не знаю, что сказал бы нам историк,

Но весело мне высказать догадку

О том, что всё великое скорее

Соизмеримо с сердцем, чем громадно, —

При Гекторе так было, Одиссее,

И нынче точно так же, вероятно.

«В отчаянье или в беде, беде…»

В отчаянье или в беде, беде,

Кто б ни был ты, когда ты будешь в горе,

Знай: до тебя уже на сумрачной звезде

Я побывал, я стыл, я плакал в коридоре.

Чтоб не увидели, я отводил глаза.

Я признаюсь тебе в своих слезах, несчастный

Друг, кто бы ни был ты, чтоб знал ты: небеса

Уже испытаны на хриплый крик безгласный

Не отзываются. Но видишь давний след?

Не первый ты прошел во мраке над обрывом.

Тропа проложена. Что, легче стало, нет?

Вожусь с тобой, самолюбивым…

Названья хочешь знать несчастий? Утаю

Их; куст клубится толстокожий.