Времена не выбирают

— Точно не наши, не псковские, — прошептал сбоку Серьга.

— А ты наших всех знаешь?

— Всех не всех, но эти точно не наши! — убеждённо ответил десятник. — Да ты прислушайся, они же не по нашему говорят!

Ничего у него слух острый! Я пока вообще ничего разобрать не могу. Всё сливается в неразборчивое бормотание.

О, застопорились! Кто-то из команды на первом кораблике в воду спрыгнул. Как я точно на глазок глубину в том месте определил, как раз спрыгнувшему вода по грудь и оказалась. Побрёл мореход вперёд, по воде аки посуху, руками себе идти помогает, подгребает ладонями. То влево свернёт, то вправо, фарватер для прохода корабликов ищет. А водичка-то холодная, не июль-месяц!

Нашёл что-то, руками замахал. А ведь недалеко отошёл от места приводнения, всего-то шагов двадцать! Замёрз, наверное, потому и сигнал подал на борт. Сдвинулись кораблики, вёслами замахали, словно птицы крыльями, медленно пошли вперёд. Смельчака на ходу за руки подхватили, на борт затянули. Отлично видно, как ковш поднесли для сугреву. И снова прав я оказался в своих предположениях!

Только недалеко прошли, снова остановились. И как раз напротив нас застопорились, словно по заказу. Даже мне слышно было, как форштевень в песок ткнулся и прошуршал.

Очередной смельчак в воду полез, вперёд пошагал, грудью преодолевая сопротивление течения. Кричит что-то, а ему с борта со смехом отвечают. Подбадривают, похоже. Или издеваются над бедолагой. А кто, как не бедолага? По собственной воле вряд ли в такую холодную воду полезешь. Наверняка купец или кормчий приказал.

И прав Серьга, не по нашему они между собой переговариваются!

Подождал, пока ихтиандр отойдёт от корабля на десяток шагов и встал в полный рост.

— Эй, на корабле! — привлёк криком к себе внимание.

На борту услышали, головами закрутили. Неужели на голос направление не уловить? О, увидели всё-таки, засуетились, ихтиандр сначала замер, потом к кораблю кинулся со всей прыти.

Оглянулся, а это у меня за спиной весь мой отряд поднялся на ноги. И у каждого арбалет к стрельбе изотовлен! Понятно, почему засуетились. Испугались.

Или не испугались. Потому что очень быстро щиты вверх вздели, от нас ими плотно прикрылись. А ведь я до этого момента щитов на корабле не заметил. Где они их держали, интересно? Под бортом, наверняка!

И луки откуда-то у них в руках появились, потому что из-за щитов тут же в нашу сторону первые стрелы полетели. Но и мы не лыком шиты, варежку не разеваем и на месте не стоим, успели за деревьями укрыться.

Уже с двух кораблей нас обстреливают! Второй ближе в первому подошёл, почти бортами притёрся. И третий торопится, вот-вот носом в корму ткнётся.

И чего так раздухарились? Всего-то и сделал, что окликнул, ничего дурного не замышлял! А теперь отвечать придётся. Нельзя обиду спускать, ни свои, ни чужие не поймут. Да и пришли мы сюда с той целью, чтобы реку контролировать. Ну и не только реку, само собой…

Глава 18

Оглянулся, мои все целы, никого не зацепило стрелами. Уже хорошо!

Улыбнулся Серьге, подмигнул весело. Тот в ответ разлыбился, арбалет приподнял, мотнул головой в сторону гостей и тут же брови домиком в немом вопросе изогнул — когда, мол, отвечать будем?

Ну и я в ответ тоже головой покачал, только в отрицательном смысле. Не будем мы стрелять. Да и корабельщики опомнились и прекратили стрелы попусту на ветер бросать.

Погодим. И не потому, что чего-то там опасаюсь, а потому, что тогда можно ставить большой и жирный крест на всём моём начинании! А за эту дурь в виде выпущенных по нам стрел виру с них серебром возьму, а не кровью!

Ведь слухи о том, что в устье Наровы-реки торговый караван с купчишками побили, быстро разойдутся. И не от нас, от других. Любопытствующих глаз в округе хватает.

Это в первый день река и прибрежная зона пустынными казались, потому что попрятались от нас все местные, испугались прихода вооружённого отряда. А позже присмотрелись и осмелели. Поняли, что не по их души мы.

Так что кипит здесь своя жизнь, ох, как кипит!

По Россони то и дело быстрые челны проносятся. Близко к Нарове не подходят, нас опасаются, держатся пока вдалеке. Прижимаются для маскировки к сухой камышовой бровке, сливаются с ней серыми бортами, выскакивают на открытую воду и тут же ныряют в какую-нибудь из многочисленных заводей.

И бутовый камень с нашего берега регулярно вывозят! Вывозили, то есть, до нашего сюда прихода.

Обнаружили разведчики чуть выше по течению свежие следы разработок. Видно, что именно на этом месте камень ломают…

Так что нам никак нельзя чужую кровь лишний раз проливать. Это купчишки народ пуганый, предпочитают сначала стрелять, а уж потом откупаться. Если удрать сразу не получится, само собой.

Стрельба с их стороны мне сейчас как нельзя на руку сработала! По нынешним законам это уже залёт! И по Ярославовой Правде неплохих денег стоит!

Если кто-то скажет, что у них имеется своя собственная Правда, так он ошибается! Есть-то она есть, да где-то там, а не здесь! Здесь эта земля уже наша? Наша! Значит и закон здесь тоже наш! И Правда!

И это им ещё повезло, что кровь не пролилась!