Временник Ивана Тимофеева

Изучение "Временника" прежде всего дает нам возможность представить себе сам процесс его создания. Хронологические даты и косвенные указания в тексте убеждают нас, что некоторые отрывки "Временника" были написаны Тимофеевым еще до его отъезда в Новгород,[365] а основная часть работы над памятником падает на 1610—1617 гг. После взятия Новгорода шведами, видя разорение древнего и славного города, Тимофеев, по его собственным словам, ходил "яко изступив умом, изгубление таковое граду мысля". Тогда у него и явилось желание описать не только бедствия Новгорода, но и всей земли, и уяснить и себе и читателю смысл совершающегося. Он борется с этим желанием, как бы спорит с мыслью о работе, говорит о своем невежестве, о неудобстве писать, находясь в плену, в руках врагов, напоминает о "зазирании" единоверных, перед которыми он представит "ума мелину" и подаст повод к осуждению и насмешкам. Но все эти доводы оказываются бессильными. Мысль о необходимости описать пережитое не оставляет его: она "отрицанию моему не внимаша", — говорит Тимофеев, "но елико аз сию отревах, елико она безстудствуя ми належа".[366]

Эти размышления автора, необычные в древнерусской литературе, убеждают нас, что не внешнее задание,— оно пришло позже, — а внутренняя неотложная потребность продумать, уяснить для себя и других события, потрясавшие родную землю, заставили Тимофеева взяться за перо в тяжелых условиях плена. Эта внутренняя психологическая причина, которая лежит в основе создания "Временника", наложила заметный отпечаток на все произведение.

Работать в условиях плена было нелегко. Тимофеев рассказывает, что писал урывками, пряча написанное от врагов и своих; как "вол затворен и утаився всех, от затвора изшед, пажить малу обрет, во гладе срывает, не избирая, траву, токмо еже бы ему утробу наполнити", — Тимофеев набрасывает свои очерки, не имея сначала возможности даже собрать их воедино. Он чувствует этот недостаток своего труда и сравнивает плод своего писательства, порожденный, по его убеждению, "скудоумием", с только скроенным, но не сшитым или распавшимся от ветхости платьем.

Работе мешали и отсутствие бумаги, и физические лишения, которые переживал автор в плену. Опасаясь преследований, он прибегает к иносказаниям, скрывает свой труд, часто перенося его из одного места в другое из страха и перед врагами, которые "ловят и убивают, яко лев во ограде", и перед новгородскими богачами, державшими руку врагов. В 1616 г. после разговора с митрополитом Исидором, который, видимо, знал о его трудах, Тимофеев начинает объединять написанное ранее и редактировать свой труд. Он перерабатывает некоторые характеристики, вставляет новые части, но хотя и признает законность хронологического изложения, все же не изменяет в главной части своего труда расположения отдельных очерков, оставив их так, как они были написаны ранее. Эта работа падает на 1616—1617 гг. Но и после Тимофеев продолжает трудиться над своим произведением: как легко убедиться на основании текста "Временника", некоторые известия записаны автором уже после 1617 г. — года освобождения Новгорода от шведов.[367] Кроме того, в одном из отрывков, заключающих повествование о "смутах", Тимофеев говорит о себе, что после новгородского плена он был на царской службе в других городах. Это показывает, что еще в течение 1627—1628 г., когда Тимофеев вернулся в Москву, он продолжал работать над „Временником".

Сам Тимофеев нигде в своем труде не упоминает своего имени, хотя, как мы видели, и рассказывает о себе. Он предупреждает, что напишет так, как сможет его "пустой ум и медленноглагольныи язык со усты изрещи, разве стень тех, неже самые беды споведати". В этом самоумалении нельзя видеть только дань очень распространенной в древней Руси традиции: Тимофеев не мог не сознавать всей трудности и ответственности стоящей перед ним задачи, тем более, что ему приходилось описывать события, причины которых было раскрыть нелегко, а именно эту цель он и ставит перед собой как писатель. Но, сознавая всю важность поручения, его политический смысл, Тимофеев не считает возможным от него отказаться.

II

В дошедшей до нас рукописи "Временник" Тимофеева состоит из "вступления", пяти глав и завершающей части, которую, вслед за редактором, ее озаглавившим, принято называть "Летописцем вкратце".

Как показывают содержание так называемого "вступления" и палеографические данные рукописи,[368] эти первые восемь листов попали в начало "Временника" случайно. Они должны стоять значительно ниже, — среди материалов пятой главы или отрывков, вошедших в "Летописец вкратце".