Временно живые

Тем временем секонд и пришедший ему на помощь великан – пулеметчик выгрузили из просторного кузова Форда изрешеченное пулями тело. Ни мешка, чтобы положить, ни флага, чтобы накрыть тело – не было.

– А Нед?

– Нед там остался. И Джиллиган тоже. Если бы не они – мы все остались бы там.

Подполковник нахмурился

– Мы не бросаем своих.

– Сэр, это мое решение. Готов за него нести ответ на суде чести.

Подполковник провел всей ладонью по лицу, как делают аллахакбары – но не обеими руками, а одной.

– Ты прав. Извини.

Подполковник подошел к замершему от ужаса связанному человеку

– Снимите с него это – он коснулся носком ботинка грязного, в пятнах пакета, показывая, что именно надо снять.

Здоровяк расторопно выполнил приказание.

– Ну, старший констебль? Что скажешь?

– Это случайность! Это случайность, сэр, я не знал! – замолотил он, сплевывая кровь себе на подбородок

– Да, вероятно вы правы, старший констебль – сказал подполковник – это и в самом деле случайность, там случайно оказалась засада и в засаде погибли трое солдат Ее Величества. Таких солдат, что ты и дерьма их не стоишь. Но если они погибли, и ты ничего не знаешь – больше ты мне и не нужен. Повесить!

– Есть, сэр! – здоровяк сноровисто поднял связанного

– Нет, сэр! Я полицейский!

– Какой ты полицейский. Мразь поганая…

Констебль Алекс Рурал раскололся почти сразу – не понадобилось даже делать петлю. Времена, когда не признавались даже под пытками в Тауэре – минули, и минули давно. Констебль лопнул, как лопается гнилое яйцо, с вонью, растекаясь отвратительной слизью. Он рассказывал, рассказывал историю своего маленького предательства, одного из многих, слившихся сейчас в нечто целое, огромное – а подполковник и капитан слушали его. Слушали под черно-серым, низко висящим над Лондоном, недобрым небом…

В девяносто девятом году в Лондоне в числе прочих беженцев появился некий Али – из Косова. Злодеи сербы разрушили его дом, а Британия приютила его из соображений гуманности и политкорректности. А в две тысячи третьем году Рурал, тогда еще простой констебль – поймал беженца Али, который продавал героин. Но не посадил – потому что по счастливой случайности – он был должен больше двух тысяч фунтов подпольному ростовщику и тоже – по странному стечению обстоятельств мусульманину. Хотя – вроде бы как Коран запрещает давать деньги в рост. Али взялся уладить дело.

Теперь, после разразившейся катастрофы – люди Али нашли констебля и попросили оказать еще одну маленькую услугу

– Интересно… – сказал подполковник – а про это место он знает?

– Нет, сэр! – всхлипывая сказал старший констебль.

– Как? Разве ты ему не сказал!?

– Нет, сэр! Я же ничего не знал! Никто не знает, где вы прячетесь!

– Никто? Это хорошо…

Подполковник задумался

– Поговорим про Али, констебль. Он сильно поднялся, да?

– Да, сэр.

– А сколько он тебе платил?

– Ну… тысячу фунтов в месяц. Иногда полторы.

– Полторы. Дешево нынче ценится Англия. Дешево. Надо было просить больше. А сам Али сколько зарабатывал?

– Не знаю сэр! Я видел его на Бентли незадолго до…

– Катастрофы. Понятно. Али входит в исламский комитет?

– Не знаю, сэр! Наверное, да!

– Сколько у него людей?

– Я не знаю, сэр! Я видел человек тридцать, у них семь машин!

– Понятно. Значит – тридцать только в личной охране. Где он живет?

– Не знаю, сэр! Мы встречались на кольцевой! Они там цари и боги! У них пулеметы, машины! Есть даже техника.

– Понятно. Значит, где живет Али – ты не знаешь.

– Нет сэр!

– И где заседает исламский комитет – тоже.

– Не знаю, сэр! Я просто…

– Предал Англию – закончил за него подполковник – сержант, заканчивайте здесь и догоняйте нас.

– Есть, сэр!

– Но почему!? – это был крик души разложившегося, коррумпированного, полицейского, но все же остающегося человеком.

– Это достойное наказание для предателя, констебль. Вы не прекратили предавать даже сейчас, перед лицом смертельной опасности, угрожающей Англии. Такие люди нам не нужны. Предателям – веревка. Так было – и так будет. Да помилует вас Господь. Исполняйте, сержант. Можете пристрелить, если нет желания возиться с веревкой.

– Есть!

* * *

По веревочной лестнице,, – они спустились в один из открытых путей Лондонского метро – в Лондоне метро было очень старым и в старых кварталах поезда проходили прямо под домами, ныряя в специально выстроенные тоннели. Спотыкаясь на шпалах, побрели в сторону центра Лондона.

– Плохо, капитан… – сказал подполковник, чтобы прервать тяжелую, давящую тишину и голос его отразился от старых, еще сохранивших следы паровозной копоти стен тоннеля.

– Да, сэр, плохо. Но теперь возможно будет лучше.

– Нет, капитан, не будет. Ничего хорошего впереди не будет.

– Сильно похоже на слова старого Уинни4, сэр Томас – сказал сэконд.

– Может быть. И перестань меня так называть.

На лицо капитана что-то упало, маленькое и холодное, он провел рукой по щеке, затем подставил ладонь – и на нее, из обложивших Лондон серых туч упала снежинка, превратившись в слезинку на ладони капитана. В Лондоне, летом две тысячи пятнадцатого года от рождества Христова шел снег…