Временно живые

Охотника, а может быть и охотников он нашел по тонкой, тонкой как лезвие ножа полоске света, пробивающейся через трещину в ставнях. Ставни были закрыты, причем наглухо – но тот, кто их закрывал не позаботился о том, чтобы заклеить их бумагой или подставить высокий шкаф, чтобы ничего не было видно. Оно и так не было видно – невооруженным глазом. Но прибор ночного видения – очень чувствителен к малейшему свету…

Отступив в тень, Стирлинг объяснил ситуацию ирландцам. В этом переулке – ловушка, сам он – как простреливаемый насквозь коридор, очередью на весь магазин – положат всех без вариантов. Засаду обезвредит он один, им же пока – следует занять позицию, не шуметь и вызвать сюда снайперов…

Ирландцы согласно покивали головами, а один из них – хлопнул его по плечу. Одно из значений этого жеста в Ираке было – удачи, парень. Она ив самом деле – лишней не была…

Ослепленные костром, одурманенные марихуаной бандиты – даже не заметили, как в темноте что-то проскользнуло. Перебежав опасное место, лейтенант прижался к стене, к кирпичной кладке, прислушался… услышали? Нет, не услышали… Можно двигаться дальше.

В дом, где он обнаружил засаду можно было попасть с двух сторон – с улицы, через парадный вход и со дворов, через черный. Стирлинг не пошел ни тем ни тем – если бы он ставил здесь засаду, он и тот и тот прикрыл бы растяжкой. Закинув винтовку за спину и зажав в зубах старый штык от АК-47, который он нашел в Афганистане, зачернил и теперь носил как нож – он подпрыгнул и уцепился за верхний сегмент пожарной лестницы – он специально был на большой высоте от хулиганов и воров. Подтянулся, стараясь не шуметь, перехватился выше, потом еще выше…

Как он и ожидал – на чердак этого дома, построенного в начале прошлого века, вел люк, и люк этот заминирован не был. Распластавшись по какой-то дряни, которой был засыпан весь чердак для сохранения тепла – от любого неосторожного движения внизу с потолка может посыпаться пыль, и те кто внизу поймут что на чердаке кто-то есть – он пополз к люку, ведущему вниз, видимо на лестничную клетку. От люка слышались голоса…

– О, Аллах, это худшие дни в моей жизни, брат…

– Не следует так говорить, ведь Аллах покарал неверных!

– Да, брат, но за что он покарал и нас впридачу…

– Весь этот мир принадлежит Аллаху, и он сделал так, как захотел…

Сколько их там? Двое? Трое? В Ираке он сбросил бы вниз гранату, а сейчас что?

Стирлинг внимательно всмотрелся в люк – снизу сочился свет, получалось как бы черный квадрат в тоненькой желтой каемке. Он всматривался в эту каемку изо всех сил, чтобы не пропустить тонкую тоньше человеческого волоса тень от струны или лески растяжки. От этого зависит его жизнь и смерть: если люк заминирован, граната разорвется в метре от его головы. С другой стороны – от проникновения с улицы должны спасать эти самые дятлы, которые курят коноплю, а они сами – получается стоят с гранатой над головой. Станут ли они это делать…

Он достал пистолет. Глушитель был уже навернут: нажал на клавишу – и красная точка побежала по потемневшим от времени стропилам…

Все решил случай – снизу послышался какой-то шум и он решил действовать. Дернул на себя люк – и тут же увидел обмотанную чем-то голову. Выстрелил прямо в макушку… одного раза хватит, такие условия для стрельбы попадаются раз в жизни. Вывалился из люка, стараясь не выпасть совсем – и тремя выстрелами снял еще одного. Тот тяжело повалился на узкую лестницу…

Теперь – обратной дороги нет. Надо действовать быстро – этих хватятся через несколько минут.

Удерживаясь руками, Стирлинг прыгнул на труп того, кого он застрелил первым – шума не было никакого, не то что прыгаешь на плитку с двух метров высоты. На маленькой, убогой лестничной площадке было всего две двери, он попробовал одну из них, та не поддалась, вторую…

Вторая открылась, и он шагнул в квартиру…

Негромко играет музыка. Пахнет жратвой, подгорелой и еще трупом… точно трупом, только начавшимся разлагаться. От этого запаха – волосы поднялись дыбом…

Один из них сидел на кухне, что-то жрал. Отреагировать не успел – и повалился с шумом на стол. Капитан в два шага преодолел коридор, чтобы предстать перед изумленной публикой – публики было немного, всего двое, и на всю гостиную – раскорячилась тренога пулемета. Он пристрелил и их, израсходовав все, что было в магазине, шагнул в сторону еще одной двери, сброшенный магазин стукнул об пол, сброшенный с задержки затвор, с лязгом загнал патрон в патронник, удар ногой в дверь – чисто… Кровать – большая, двухспалка, сильно воняет, кислый запах застарелого пота и мочи, медный – крови. Он осветил стены – дверей нет, луч скользнул по кровати – кровь. Немного, но есть. Он резко развернулся, держа перед собой пистолет – двое в гостиной были мертвы, но в квартире мог быть еще кто-то. Надо проверить ее всю и только потом идти вниз.