Временно живые

То, что происходит – это кара Аллаха кяффирам за то, что притесняли, изгоняли и убивали правоверных.

Аллах наказал кяффиров огнем и серой. Все правоверные избегнут наказания Аллаха и после того, как умрет последний кяффир – наступит время, когда Исламский халифат будет простираться на всей земле и неверных не останется.

Вся земля и все имущество принадлежит правоверным. После победы имущество кяффиров будет разделено по справедливости, большую долю получат те, кто шел по пути Аллаха, не отступая.

Что касается пленного, то ваш имам или амир имеет право определить судьбу пленного – убить, или сделать рабом. Каждый кяффир должен стать рабом правоверных.

Жизнь любого кяффира разрешена.

Ученые единодушны в том, что можно убивать всех, кто воюет против нас, будь то старый, слепой, слабый, парализованный, безногий, безрукий, а также, если это женщина или ребенок, или больной. Все имущество кяффиров, кроме запретного – так же разрешено любому мусульманину.

Разрешено брать в плен и обращать в рабство женщин и детей несовершеннолетних. При необходимости разрешается добивать раненых.

Напечатано – явно в типографии, даже не на принтере. Готовились, твари…

Сэр Томас, подсвечивая себе фонариком – пошел дальше.

Везде – вонь, не просто вонь – а густой, тяжелый дух, который оседает на коже, во рту, от него невозможно быстро избавиться даже перестирав всю одежду. Такое он видел только в Садр-Сити, в Ираке.

Второй этаж. Кровь, следы от пуль, тяжелый запах дерьма и трупный запах. Те же надписи на стенах…

Навстречу кого-то несли. Капитан посторонился

– Ублюдок… – пояснил солдат, остановившись – муджика прижали, он сделал вид, что сдается, потом пояс шахида подорвал.

– Понял, что пленных лучше не брать? – спросил сэр Томас

– Да, сэр… – как то убито ответил солдат – плохо все это. Извините, сэр…

Еще бы не плохо.

Капитан – зашел в одну из комнат. Какая-то самодельная, еще теплая буржуйка, классную мебель поломали и топили ей, труба выведена в выбитое окно. Тоже – следы от пуль, прямо посреди комнаты – навзничь тело.

Труп.

Сэр Томас посветил – пацан, совсем молодой еще. В той жизни он даже брился – сейчас на щеках кучерявые заросли вместо бороды. Усы сбриты, штаны от дорогого костюма обрезаны по середину голени и подвернуты. Глаза открыты… смерть настигла его внезапно от снайперской пули.

Лет девятнадцать. Он не приехал сюда – он вырос в Великобритании, с детства пользовался всеми правами подданного Ее Величества, видел, как здесь живет общество, как устроены общественные институты, сам участвовал в этой жизни. У него было право обратиться в суд, если его права в чем-то нарушены, участвовать в выборах и быть избранным. Его не били, не угнетали. Когда то давно – так давно, что, кажется, будто миллион лет прошло, говорили, что на Востоке люди такие из-за диктатур. Много диктаторов, которые лишают людей самых элементарных человеческих прав, угнетают их, унижают, убивают – и поэтому люди с Востока такие. Стоит только дать им свободу, демократию, права человека – и они перестанут быть такими.

Чего не хватало этому пацану? Почему, когда в дом пришла беда – вместо того, чтобы помогать остальным справиться с ней, он пошел в исламский комитет, взял автомат и стал грабить и убивать своих соотечественников.

Может быть, правы были другие, говоря: где бы не снесла яйцо гадюка, из него вылупится такой же гад. Может быть, для него соотечественники – не мы, а те, кто убивает нас там, в странах с окончанием на «стан»?

И что со всем с этим делать?

Кто-то кашлянул у двери. Сэр Томас повернулся – это был Сартли, со своим неизменным пулеметом мялся у двери.

– Что тебе, сэконд?

– Сэр… Я хотел, чтобы вы знали… эти… ирландцы… короче, этот офицер… он опять начал… как тогда, помните?

Как тогда…

– Предпочел бы забыть. Держись меня. Заряди свое оружие, смотри, что у тебя сзади и будь наготове.

– Так точно, сэр.

…