Времетрясение

Я не в первый раз слышал, как человек, сотворивший своими руками нечто действительно выдающееся, задает себе этот вопрос. В шестидесятые годы, задолго до времетрясения, мы с моей первой женой Джейн Мэри Воннегут, в девичестве Кокс, жили в большом старом доме в местечке Барнстейбл на полуострове Кейп-Код и растили четверых мальчишек и двух девчонок. У дома была пристройка, где я работал – писал свои вещи. Эта пристройка грозила обрушиться в любую минуту.

Я решил, что, пока она не обвалилась мне на голову, ее надо снести, а на ее месте построить новую. Я нанял своего друга Теда Адлера, моего сверстника, мастера на все руки. Тед в одиночку собрал опалубку для фундамента. Тед руководил заливкой бетона. Он сам положил стены из блоков. Он обшил каркас дома, набил теплоизоляцию и вагонку, покрыл крышу и протянул электропроводку. Вставил окна и двери. Обшил внутренние стены гипсокартоном и прошпаклевал швы.

Осталось только покрасить стены внутри и снаружи. И Тед бы покрасил, но я сказал ему, что хочу сделать хоть что-то сам. Уж с малярными работами я как-нибудь справлюсь. Когда Тед закончил свою часть работы и выгреб весь мусор, он отошел от пристройки на тридцать шагов и попросил меня подойти, встать рядом с ним и посмотреть, что получилось.

И вот тогда он сказал: «Черт возьми, неужели я сам это сделал?»

На данный момент, а сейчас лето 1996 года, этот вопрос входит в число трех моих самых любимых цитат. Две из трех фраз – это, скорее, вопросы, нежели добрые советы. Моя вторая любимая цитата – слова Иисуса Христа: «За кого люди почитают Меня, Сына Человеческого?»

И наконец, третья любимая цитата – слова моего сына Марка, детского врача, художника-акварелиста и музыканта-саксофониста. Я уже цитировал эту фразу в другой своей книге: «Мы для того и пришли в этот мир, чтобы помочь друг другу справиться со всем этим, как это ни назови».

Кто-то может и возразить: «Любезный мой доктор Воннегут, не всем же быть детскими врачами».

В «Партии в бинго в бункере» нацисты играют в бинго. Министр пропаганды, возможно, лучший в истории мастер по промыванию мозгов, называет номера выигравших или проигравших клеточек на карточках игроков. Игра становится чем-то вроде анестезии для военных преступников в глубокой заднице – помогает на время забыть о своих горестях и напастях, точно так же, как она помогает и вполне безобидным старушкам на церковных базарах.

На груди у нескольких военных преступников красуется Железный крест, которым награждали только тех немцев, кто проявил боевую отвагу настолько чрезмерную, что ее можно смело причислить к психопатическим отклонениям. Железный крест есть и у Гитлера. Он получил его в чине капрала во время первой неудачной попытки западной цивилизации покончить с собой.

Во время второй неумелой попытки прикрыть эту лавочку раз и навсегда я был рядовым первого класса. Как и Эрнест Хемингуэй, я никогда не стрелял в человека. Кстати, вполне вероятно, что и Гитлер тоже. Он получил высшую награду своей страны не за то, что убил кучу народу. Его наградили за то, что он был отважным связным. Не все, кто участвует в боевых действиях, непременно должны убивать. У солдат есть и другие задачи. Я сам был разведчиком, пробирался на территории, не занятые нашими войсками, и высматривал неприятеля. Если я обнаруживал врагов, я не должен был с ними сражаться. Я должен был тихо вернуться к своим, живым и невредимым, и доложить руководству, где именно располагается враг и чем он на первый взгляд занят.

Дело было зимой, и мне дали «Пурпурное сердце», предпоследнюю по старшинству боевую награду моей страны, за полученное обморожение.

Когда я вернулся с моей войны и приехал домой, дядя Дэн хлопнул меня по плечу и проревел: «Вот теперь ты мужик!»

Я тогда чуть не убил своего первого немца.

Но вернемся к траутовскому roman а clef: Можно подумать, что Бог все-таки существует на Небесах, потому что именно фюрер кричит: «БИНГО!» Адольф Гитлер выигрывает! Он сам не верит своей удаче и говорит, разумеется, по-немецки: «Невероятно! Я играю в эту игру в первый раз в жизни, и тем не менее я выиграл. Я выиграл! Разве это не чудо?» Гитлер был убежденным католиком.

Он поднимается из-за стола. Его взгляд прикован к выигрывавшей карточке. Как писал Траут, он смотрит на этот кусок картона, «словно это фрагмент Туринской плащаницы». А потом он вопрошает, этот напыщенный урод: «Не значит ли это, что все не так плохо, как нам представлялось?»

Но Ева Браун все портит. Глотает капсулу с цианистым калием, которую ей подарила на свадьбу супруга Геббельса. У фрау Геббельс целый запас этих капсул, хватит на всю семью и еще останется. Траут написал о Еве Браун: «Ее единственное преступление – в том, что она разрешила чудовищу излить семя в свои родовые пути. Такое случается даже с лучшими из женщин».