Время

Егора проводили. Выслушали ещё несколько позитивных тирад. Егор обнял всех, пощекотал живот Савке и сияя вышел из блока. Как только за ним закрылись двери, в коридоре ещё отчётливо ощущалось присутствие стихии, бури, которую принёс с собой в дом Егор. Обнявшись Гена и Катя пошли обратно в зал. Посадили Савку и принесли тому игрушек. Начали играть. Савка удивлённо наблюдал за каждой игрушкой, что трещала или пищала у него перед лицом. Пытался ухватить ручками всё до чего мог достать. Верещал и слюнявил всех и вся. И вот в этот момент Гена почувствовал облегчение. Хоть на секунду терзавшая мысль решила сжалиться и оставить его в покое. Освободила из плена доброе и мирное чувство, но с условием, что обязательно вернётся, и очень скоро.

Выходные кончились и Гена, смурной и не выспавшийся, шёл по коридору в цех. Войдя, он увидел, как его коллектив, получив сменные задания от мастера, выходит приступать к выполнению обязанностей. Планёрка проводилась на складе заготовок и брака, с высоким потолкам помещение, три на три метра. Первыми, гуськом, шли женщины, получив задания, они, кисло улыбаясь Гене, проходили мимо. Он терпеливо ждал, когда эта процессия наконец-таки выйдет и не обращал внимание на вздохи и охи через чур любопытных коллег, что, не сдерживаясь, пялились на цифры у него на спине. Бригадирша, замыкавшая колонну женщин в белых халатах, гадко улыбнувшись, и открыв рот полный позолоченных зубов, решила сделать замечание, без которого она не могла начать ни одной смены:

– Ну что Кирилов, опять опаздываем? Уже третий раз за эту неделю, придётся ставить вопрос о твоём коэффициенте.

– Делай что хочешь, – сказал, не обращая внимания на едкое замечание бригадирши, Гена.

– Люба, не трогай ты его, – зашипела на бригадиршу правая рука Ядвига Егоровна, указывая пальцем на спину Гены.

– Да кто его трогает? – сказала она, отходя от Гены всё с той же гадкой улыбкой. Посмотрев на его спину выражение лица в мгновение изменилось. Попытка изобразить на безвкусно накрашенном и морщинистом лице сострадание, только сильнее подчеркнуло не привлекательность лица бригадирши. Схватив за руку, Ядвига Егоровна поспешила отвести собиравшуюся вставить ещё несколько фраз подругу подальше от Гены, который кажется вообще находился где-то далеко от всей этой ежедневной рабочей суеты.

Войдя наконец на склад, где остались мужчины и мастер, первым кто протянул ему руку для приветствия, был его напарник Федя. Пожилой, никогда не унывающий, с небольшими остатками кудряшек на крупной овальной голове, мужчина. Подмигивая и чмокая языком, в привычной для него манере, приветствовал напарника:

– Ну что студент, опять жонка спать не даёт?

– Ничего тебя Федя не берет, как я посмотрю, – все так же без настроения и скорее машинально, а не из вежливости, ответил Гена.

– А чего мне унывать? От…– сказал, махнув рукой Федя. – Если ты про цифры эти… без них жили хреново и с ними живём так же. Да и не значат они ничего. Так что нечего мне переживать.

– Ага, – сказал Гена здороваясь с Генадичем – высоким и полным седым мужчиной в белом халате. – Это ты так решил, послушав эту херь по телевизору? Ещё как значат, Федя! – Сказал Гена пожимая руку напарнику Генадича Ване.

Федя, простой и добродушный мужчина, мало переживал о чужих ему людях, но за пять лет работы с Геной, тот стал ему почти как сын, и увидев оставшиеся две недели жизни на спине напарника, заметно изменился.

– Ладно, Тадеушевич, – сказала Феде мастер, высокая худая женщина с тонкими чертами лица и бардовыми короткими волосами, что молча стояла и наблюдала, пока Гена пожмёт всем мужчины руки. – Потом будем обсуждать эти вопросы. Мы все поставлены в нехорошее положение с этими открытиями, давайте не будем о плохом, у нас много работы. Гена, фронт работы ты знаешь, посмотрите с Федей полировку, прошлый фокон весь в царапинах.

– Хорошо, – сказал Гена наклоняясь к нижней полке. Взял в руки деревянный ящик с причудливыми конусообразными деталями, с тупыми и обрезанными вершинами. – Давай, я тебя жду. – Сказал он Феде и вышел со склада.

До обеда они с Федей чистили и драили полировку – два станка в обмотанной полиэтиленом квадратной теплице. Искали мельчайшие осколки и зёрнышки шлиф порошка, которые могли поцарапать детали в процессе полировки, меняли охлаждающую жидкость. Гена делал всё машинально и за работой совсем не следил. Он был далеко от завода, с женой и маленьким сыном. Он отчётливо видел их счастливые лица и от этого чувствовал себя немного лучше. Напарники почти не разговаривали, но Федя старался максимально отвлечь Гену – пытался неловко шутить и подкалывать, как он это обычно делал. Гена криво улыбался и больше походил на призрак нежели на живого молодого человека.