Время Андропова

Как отмечают современники, в отличие от газетных фотографий, где Андропов чаще всего выглядел насупившимся и мрачным, «лицо его было приветливым, а неожиданно голубые глаза за толстыми линзами очков — умными, с хитринкой. И только уголки рта время от времени опрокидывались вниз, предупреждая о возможном коварстве»[1963]. Когда он улыбался, а на публике он это редко себе позволял, обнажались «два плоских передних зуба, разведенных друг от друга на небольшое расстояние»[1964].

Преображение портрета: от председателя КГБ к Генеральному секретарю ЦК

1981, 1983

[Из открытых источников]

И правда, все публикуемые официальные фотопортреты Андропова оставляли впечатление мрачной сосредоточенности изображенного на них лица. Как будто где-то в углу стояла невидимая печать грозного ведомства — КГБ. Все так и оставалось, пока он не стал Генеральным секретарем ЦК КПСС. Вот тут-то ретушеры превзошли сами себя. Портрет просветлили, облагородили, чуть-чуть изменили пропорции и при том же исходном материале сумели запечатлеть в представленном публике новом облике какую-никакую человечность. Блестящая работа, а ведь тогда не было никаких фотошопов!

Конечно, в жизни Андропов выглядел не столь презентабельно. Скорее вполне типично для партийного деятеля его уровня. Высокий, плотной комплекции, с вечной гримасой озабоченности на лице, на групповых фотографиях членов Политбюро он часто сутулится, стоял с чуть наклоненным вниз лицом, как будто смотрит в пол. Так его обычно и описывают люди, присутствовавшие на различных заседаниях: «…крупный, с семитскими чертами лица, слегка сутулый и, не поднимая головы, слушал доклад…»[1965]. И еще: «Лицо его редко озаряла улыбка, эмоции проявлялись лишь в компании своих, где можно было расслабиться и даже матюгнуться»[1966]. И еще один штрих: «Георгий Шахназаров подметил любопытную деталь — Андропов словно стеснялся своего роста, величины, старался не выпячивать грудь, как это делают уверенные в себе люди. Чуть горбился не столько от природной застенчивости, сколько оттого, что в партийных кругах было принято демонстрировать скромность, это становилось второй натурой»[1967].

Коллеги по Политбюро отмечают, что у Андропова «были недостатки в характере, проявлялись они и в работе. Он не был лишен высокомерия, некоторого зазнайства, излишней самоуверенности и даже надменности… Он был довольно консервативен в оценке явлений жизни и своем поведении»[1968]. И далее: «В политике ортодоксален, на практике прямолинеен, негибок, в какой-то мере бюрократичен. Консерватизм Юрия Владимировича проявлялся и в личной жизни, поведении. Его отличали замкнутость, неразговорчивость, настороженное, недоверчивое отношение к людям, закрытость личной жизни, отсутствие желания общаться с товарищами по работе (только два-три раза я видел его за товарищеским столом по случаю Нового года или дня рождения кого-то из членов Политбюро, да и то это было только тогда, когда присутствовал Л.И. Брежнев). Одевался Ю.В. Андропов однообразно. Длинное черное пальто зимой и осенью, темный костюм, неизменная темно-серая фетровая шляпа, даже летом в теплую погоду»[1969].

Его внешность стала быстро и катастрофически меняться в последние годы жизни. Он рано потерял пышную шевелюру, столь яркую и заметную на фотографиях его молодости. И если в конце 1960-х и начале 1970-х годов работоспособность Андропова была на пике, то к началу 1980-х он заметно сдал. Как вспоминал Грушко: «Заболевание почек и сахарный диабет усугублялись невероятными перегрузками в работе. Обращало на себя внимание то, что он двигался все с большим трудом, вставая из-за рабочего стола только для приветствия гостей и подчиненных. Когда-то крепкие мускулы начали сдавать. Все реже он наезжал к нам в Ясенево, что также тяготило его»[1970].

Побывавший у Андропова на приеме в конце октября 1982 года Валентин Фалин был поражен его видом. Они не виделись всего-то три-четыре месяца:

«Очень он изменился. Андропов прочитал по глазам мой невысказанный вопрос и заметил:

— Врачи рекомендовали пройти курс похудения. С пуд сбросил. Как будто на пользу.

Лицо белое, спорит в цвете с седыми волосами. Непривычно тонкая шея, окаймленная ставшим вдруг необъятным воротничком сорочки. Голова кажется еще более крупной. Глаза тоже другие. Они не улыбаются, если даже Андропов шутит. Мысль из них не ушла, но добавилось озабоченностей и печали»[1971].