Время Анны Комниной

Поэтому Тутуш легко согласился на предложение Алексея, так как Филарет, опиравшийся на норманнов и армян, представлялся дамасским сельджукам в тот момент более опасным противником, чем разгромленная Византия. После того, как Руссель де Байоль попал в плен к сельджукам, дело было за малым – выкупить мятежного норманнского рыцаря у Тутуша и доставить его в Константинополь. Средства для уплаты выкупа Алексей собирал у жителей города Амасия, который еще оставался в юрисдикции византийского императора. А после выдачи Русселя де Байоля сельджуками Алексей организовал целый спектакль, представлявший собой инсценировку ослепления норманнского барона. Вероятно, таким образом Алексей стремился не столько произвести впечатление на амасийцев суровостью императорской юстиции, сколько доказать сельджукам, сколь неумолима Византийская империя к предателям и насколько бесполезны попытки сельджуков переманивать на свою сторону различных наемников, находившихся на византийской службе. В то же время Алексей, сумев обмануть как сельджуков, так и византийских законников, сохранил для империи способного полевого командира, наверняка имевшего хорошие связи со своими соплеменниками в южной Италии, на Сицилии, а возможно, и в Испании, где в это время под знаменами христианских королей воевали против мавров многие норманнские рыцари. Возможно, уже в ходе этой операции проявилась заинтересованность Алексея Комнина в западном рыцарстве, дали себя знать первые попытки будущего императора установить личные контакты с норманнским бароном. Неслучайно впоследствии Алексей Комнин воевал с норманнами, неизменно обеспечивая себя союзниками в Западной Европе. Даже тогда, когда Роберт Гвискар высадится со своей армией в Эпире, его родственник, рыцарь по имени Константин Умбертопул будет верой и правдой служить императору Алексею Комнину.

Эпизод с поимкой Русселя де Байоля демонстрирует нам те две основные силы – норманнов и сельджуков, – между которыми на протяжении всего своего царствования будет лавировать император Алексей Комнин. В то же время обращение Алексея к жителям Амасии с просьбой собрать средства для выкупа Русселя де Байоля, вероятно, продолжало достаточно печальную традицию выкачивания денег из малоазиатских городов византийскими чиновниками, которая существенно облегчила сельджукское завоевание Анатолии уже в XI веке, и которая спустя двести лет сыграет свою фатальную для Византии роль в период становления Османского государства. Достаточно упомянуть то, что в 1075 году, всего лишь через год после появления в Амасии Алексея Комнина и победы на Русселем, город был завоеван сельджуками, возможно войсками Данишменда Гази, который превратил его в столицу сельджукского государства Данишмендидов. Успех сельджукских завоеваний на Ближнем Востоке, потеря Анатолии после 1071 года, захват сельджуками Антиохии в 1085 году, в то время как император Алексей воевал с норманнами на Балканах, привели к тому, что поиск союзнических отношений с норманнами станет со временем одним из приоритетных направлений в византийской внешней политике времен императора Алексея Комнина. Отношения с сельджуками, печенегами и половцами откроют для Алексея прекрасные возможности общей переориентации византийской дипломатии на Запад, одним из проявлений которой, начиная с первой половины 1090-х годов, станут поиски путей для заключения унии с Римом. Впрочем, об этом Анна Комнина полвека спустя предпочла умолчать.