Время Анны Комниной

Только после этого очередного поражения император Михаил VII Дука решил направить против Русселя молодого Алексея Комнина, уже успевшего отличиться в борьбе с сельджуками. Как отмечает Никифор Вриенний, первоначально Алексей применил против норманнов тактику рейдовой войны в соответствии с правилами военной школы императора Никифора II Фоки. Ромеи устраивали засады на норманнские отряды, возвращавшиеся из набегов с обозами и добычей, и блокировали их продвижение, а затем били эти отряды по частям. При этом, по свидетельству Никифора Вриенния, Алексей Комнин старался не убивать норманнских рыцарей понапрасну, считая преступным убивать христиан[179]. Примечательно, что о похожем мотиве императора Алексея рассказывает и Анна Комнина, сообщая, что в 1097 году император отдал приказ стрелять из луков по коням франкских рыцарей Готфрида Бульонского, атаковавших предместья Константинополя, но не проливать кровь христиан. Эта деталь весьма показательна – учитывая то, каким образом Алексей захватил Русселя и инсценировал его ослепление – в контексте будущей политики императора Алексея Комнина, направленной на союз с западным рыцарством.

Император Михаил VII Дука Парапинак. Изображение на короне святого Иштвана

Казалось бы, перед Алексеем Комнином была поставлена сугубо военная задача, однако будущий император сумел решить ее, опираясь на дипломатические методы, которые на основании сочинений Константина Багрянородного было бы справедливо определить, как классические методы византийской дипломатии. Дальнейшее повествование Никифора Вриенния дублирует и дополняет его супруга Анна Комнина. Алексей обратился к Тутушу I (Abu Sa’id Taj ad-Dawla Tutush), сельджукскому эмиру Дамаска, с просьбой захватить Русселя де Байоля, который мог опереться не более, чем на несколько сотен норманнских рыцарей и авантюристов.

Приключения Русселя в Анатолии свидетельствовали о том, что норманны представляли собой элемент, который серьезно дестабилизировал военно-политическую ситуацию на Ближнем Востоке в условиях начавшегося сельджукского завоевания Анатолии и Сирии. Еще в 1030-х годах стратиг автократор Георгий Маниак создал специальное подразделение из варягов и норманнских рыцарей, предназначенное для завоевания Сицилии. (Никифор Вриенний и Анна Комнина упоминают это подразделение под названием «маниакатов»[180], которые сохраняли почетное имя своего первого командира спустя много лет после его гибели в бою в 1043 году.) В 1050-е годы на службе у византийского императора Исаака I Комнина находился норманнский авантюрист Эвре. В правление императора Романа IV Диогена норманнский рыцарь Роберт Криспин, командовавший специальным норманнским конным отрядом, изменил императору и перешел на сторону семейства Дук после битвы при Манцикерте. Норманнские рыцари легко предавали византийское правительство, переходя на сторону различных местных узурпаторов, таких как, например, армянский стратег Филарет Варажнуни, захвативший власть в Антиохии, или даже на сторону сельджуков. Как отмечает в своих исследованиях В. В. Прудников, норманны пытались закрепиться в Анатолии на протяжении всей второй половины XI века, и участие норманнских рыцарей в Первом крестовом походе, приведшее к основанию Антиохийского княжества, не было серией спонтанных территориальных захватов, но стало закономерным следствием многолетней норманнской экспансии[181]. Впрочем, сельджукские атабеки и эмиры прекрасно понимали, что норманны – крайне ненадежный союзник.