Время борьбы

– В Октябрьском районе, вы говорили, был сильный райком, очень сильный первый секретарь Татьяна Петровна Архипова, и вместе с тем, насколько я помню, Ельцин там получил поддержку.

– Ну, Татьяны Петровны к тому времени в райкоме уже давно не было. Пришли другие люди, не такие убежденные и не такие мудрые. Кое-кто из них «перестроечной» фразеологией довольно скоро был сбит с толку, а другие перед Ельциным и главными его горлохватами просто робели. Как только появлялся он у нас в районе, на дискуссию против него посыпали обычно заворга райкома Владимира Романовича Родина, с которым мы тогда очень подружились и дружим до сих пор. Вот он перед Ельциным не терялся! Его «Голос Америки» даже назвал Лигачевым районного масштаба.

– А личный ваш опыт того периода каким был? И как проявили себя ученые вашего института?

– Несколько по-другому проявили, нежели в большинстве институтов Москвы. О многом говорит, например, такой факт: при выдвижении Сахарова в народные депутаты СССР он при тайном голосовании не набрал у нас и трети голосов. Между тем как в других институтах шел, что называется, на ура.

Если же говорить обо мне, то благодаря политическому опыту, который у меня все-таки накопился на депутатской работе, я уже в 1985 году стал понимать, что Горбачев клонит не туда, куда надо. А будучи по-прежнему депутатом районного Совета, нередко оказывался в эпицентре политических схваток.

Помню: январь 1989 года, собрание избирателей района в помещении Института стали. Проходило оно с шести часов вечера до часу ночи. Участвовали около тысячи человек. Мою кандидатуру выдвигал в народные депутаты СССР райком, и на этом собрании я произнес, может быть, самую лучшую свою речь. Такое у меня до сих пор впечатление. Сказал: когда я шел на это собрание, мой товарищ мне ехидно бросил: «Куда ты идешь? Ты же деятель периода застоя». А я ему ответил: «Лучше быть деятелем периода застоя, чем периода развала». И дальше развивал свою оценку ситуации.

Но переубедить людей было уже невозможно. Правда, больше половины голосов в тот вечер никто не набрал, и так называемым демократам не удалось провести своих кандидатов, что на общем фоне воспринималось как определенный успех. Однако вторым по числу голосов стал просто неадекватный человек, что окончательно показало мне состояние общества на тот момент. Людям хотелось чего-то нового и кого-то нового. Пусть хоть кого угодно, лишь бы новое лицо…

– Да, такое желание сыграло тогда в целом роковую роль.

– Я считаю эту проблему – знание того, чего хочет общество, – очень важной для нашей партии и сейчас. Мы должны постоянно, внимательно и, конечно, объективно, без самообольщения, настроение в обществе изучать.

– Но важно и другое – есть ли возможность на это настроение влиять. Трудно, скажем, пересилить телевидение, если нас туда фактически не пускают.

– Это верно. Это особый и большой разговор. За выход на телеэкран нам ещё предстоит бороться и бороться. Вон во время кампании перед выборами в Мосгордуму появилась возможность нашим кандидатам выступить в теледебатах на канале ТВЦ – и сумели всё же помочь многим правильно сориентироваться.

– Может, потому и руководство этого телеканала потом сменили?

– Не исключаю. Нас на телевидение не пускают потому, что боятся. Но замечу: возможности власти не безграничны. В принципе, понимание в обществе, что дела плохи, уже есть. Проблема в том, что многие пока не верят в возможность нашей партии взять власть и реализовать их желания. Что ж, вот в этом мы должны людей убедить.

На сегодня основной национальный проект в моем представлении должен быть такой: избавить страну от этой присосавшейся к власти команды, которая уже достаточно продемонстрировала, что она собой представляет. Вижу тут и личную свою задачу тоже.

– Вы сказали: вижу личную задачу. Но она осуществима, наверное, лишь в рядах партии. Что значит партия для вас?

– Очень много. Даже когда КПСС была по существу разгромлена, я твердо знал: партия коммунистов непременно возродится! Потому что в народе оставались живы её идеи. Вы помните, какая мощная была демонстрация 7 ноября 1991 года? Запомнился мне Геннадий Андреевич Зюганов на той демонстрации. Как он стоял посреди Красной площади и очень внимательно смотрел на проходивших вокруг него в колоннах людей. Будто впитывал эту народную энергию и волю.

А потом мы с моим другом Владимиром Родиным и другими товарищами взялись восстанавливать нашу районную парторганизацию. Ещё КПРФ официально не было, а у нас 15 сентября 1992 года уже состоялось собрание коммунистов района. Пришло на него более трехсот человек. И в результате мы официально зарегистрировали нашу организацию коммунистов, даже добились себе помещения в здании Октябрьского райсовета. Конечно, в 1993-м нас первых опять начали громить, но и снова до конца уничтожить не получилось.

– А где вы сами были во время октябрьских событий 1993-го?

– В Останкине. Не за теми вождями пришлось тогда идти, но это другая тема…