Время борьбы

– Да, – соглашается он. – Однако не только талант лицедейства! Ведь можно поступить в театральную школу или киноинститут: я хочу стать актером. Ну и что? А что ты хочешь дать людям? И достоин ли выйти к ним, чтобы их чему-то учить? Чему-то доброму, хорошему. Не все понимают: чтобы стать достойным Искусства, надо пройти весьма тернистый путь и выкристаллизовать в себе не только актера, но и человека.

– Кто для вас такие актеры, Евгений Валерианович? В ваших глазах.

– Для меня такими актерами были и остаются Корчагина-Александровская, Мичурина-Самойлова, Горин-Горяинов, Певцов, Николай Симонов, Черкасов… Конечно, великие артисты Малого театра… Великие мхатовские старики…

Вы понимаете, что такое образ актера? Вот идет по улице Горького Василий Иванович Качалов. Идет – и другая улица Горького.

– Для вас?

– Для меня, допустим. По ощущению моему. Идут прохожие, всё, как обычно, как всегда. И вдруг встречаю Василия Ивановича. Он идет – элегантно одетый, хорошей походкой, величавый какой-то. И улица Горького сразу приобретает другой цвет. Идет представитель Искусства!

Причем суть, конечно, не во внешнем виде. Гуляя по Тверскому бульвару, я встречал великого Остужева, великую Алису Коонен. В это время их мало кто и узнавал. Скромно одетая женщина, подтянутый, но тоже неброский мужчина. Однако они, как и Качалов, несли в себе особый духовный свет. Я смотрел на Коонен – и видел ее страстного, зажигающего душу Комиссара из «Оптимистической трагедии». Смотрел на Остужева – и передо мной были потрясающий Отелло и потрясающий Уриель Акоста. После его спектаклей люди ведь выходили на улицу как из большого праздника. Все радостные, все взволнованные, с необыкновенным душевным подъемом! А в жизни он проходил простым, обыкновенным человеком, для многих даже незаметным…

– Видимо, – спрашиваю, – чтобы актеру быть ТАКИМ, нужно быть личностью?

– Об этом я и говорю. Духовность нужна, нравственность… Это комплекс, создающий масштаб личности…

Из его слов я понял, почему. В нем чувствуются та же душевность и неподдельная скромность, почти целомудренность, что были в фильмах, где он играл и которые я, как и многие, любил с детства.

Одна из передач на телевидении, одна из совсем немногих, посвященных артистам нашего прошлого, называется «В поисках утраченного». Иногда попадают в нее и лица, к счастью, не покинувшие этот мир. Пожилые, понятно, однако живущие и нередко до сих пор радующие активной работой.

На телеэкране показывали прекрасную актрису Лидию Смирнову, которая сказала: «Спасибо Глебу Скороходову, что не забыл и Самойлова».

Но в целом в наше время не только забываются лучшие люди и достижения, но утрачивается и снижается уровень и мастерство актеров.

Это можно отнести и к кино. Великое отечественное кино, которое было неотъемлемой частью нашей духовной жизни и принесло Советской стране мировую славу кинематографическую утратило свои позиции.

Мечтающему «больше всего» сниматься «с блестящими западными артистами» (а мечтателей таких сейчас, наверное, немало) стоило бы вспомнить: не так давно крупнейшие западные артисты мечтали сниматься в наших фильмах, с нашими блестящими артистами, а поработать, к примеру, у Бондарчука почитали за честь.

Мне скажут: так и сейчас у Никиты Михалкова…

Не будем обманывать себя. Самообман это, когда едва ли не одно имя занимает пространство, где имен было все-таки далеко не одно. Самообман – считанными удачами, да и то относительными, «создавать впечатление». А уж какой самообман, переходящий прямо-таки в наркотическую одурь, – все эти «Кинотавры», «Киношоки», «Ники» и несть им числа, где сверкают юпитеры и наряды, хлопают хлопушки и воздушные шарики, льется шампанское!.. И всё – во славу творений, которые смотрят, пожалуй, только они и которые только им нравятся. Участникам этих тусовок.

Словечко противное, но оно выражает суть. Кстати, тот подающий надежды актер, чья заветная мечта – быть увиденным в Нью-Йорке и Париже, широко известен пока именно в узких «тусовочных» кругах. Даже стал здесь чуть ли не постоянным ведущим.

Вы помните, был у нас лозунг: «Искусство принадлежит народу»? К этому и стремились.

Нынче о многих театральных и кинодеятелях впору сказать: «Искусство принадлежит тусовке».

А еще, безусловно, богатым. Вот узнаю, что талантливая и некогда уважаемая мною актриса будет теперь выступать… в ночных клубах. Ладно бы эстрадная – с шоу-бизнесом туда и дорога. Нет, хорошая драматическая артистка, состоящая в труппе одного из ведущих столичных театров! Народная артистка России…

Могут сказать: а что, в ночных клубах разве не народ?

Так-то оно так. В определенном смысле и мафия наша отечественная – тоже народ.

Допускаю, что выступление в ночном клубе или казино может дать не только материальное, но и какое-то творческое удовлетворение. Но сравнимо ли с тем, что было у Евгения Самойлова и соратников его по искусству?

Он рассказывал, например, как встречали артистов на фронте. Все они тогда были народные – независимо от того, имели официальное звание или нет.