Время бусово (СИ)

Вожак и молодой самец посмотрели друг на друга. Взгляд молодо-го волка, успевшего оценить обстановку, был откровенен: «Пора поми-рать, вожак! Ты свое полностью отбегал. Ты не смог спасти и сохранить от голода стаю — и должен погибнуть, чтобы дать возможность выжить более сильному».

«Вот и конец», — возможно, шевельнулась интуитивная догадка в волчьих мозгах вожака.

Когда-то давным-давно вот также он, тогда еще молодой и полный силы волк, встретился со старым вожаком. Встретился — и прикончил его. Правда, тогда оба были не так голодны и слабы. Просто тогда он чувствовал, что пришло его время стать вожаком и водить стаю. И по-единок между ними был честным. Старый вожак мог разорвать его на куски, как не раз делал с другими претендентами на лидерство в стае. Но счастье оказалось на его стороне, и старый вожак пал в схватке.

«Вот и конец…»

Но инстинкт самосохранения, в отличие от умирающего тела, был еще жив. Из пасти вожака вырвался короткий рык. Однако молодой са-мец даже не попятился, лишь недовольно заурчал. Мол, к чему тянуть время.

Заурчала и волчица, некоторое время молча наблюдавшая эту сце-ну. Потом, отвернув морду, чтобы не встречаться взглядом с вожаком, обежала его стороной и стала рядом с молодым самцом. Волчица, обе-регая свой плод и надеясь дать ему жизнь, сделала выбор. И выбор этот был верен: чтобы выжить самой и дать жизнь своему потомству, она должна остаться с сильнейшим. Должна слопать уже бывшего вожака.

Старый вожак не стал дожидаться, когда молодой самец решится броситься на него, и первым бросился в бой. Точнее сделал вид, что бросился, так как силы явно покидали его. Он имитировал боевой пры-жок, на самом деле подставляя врагу шею, чтобы долго не мучиться и погибнуть как можно быстрее.

Когда днем на это место по волчьим следам на коротких, но широ-ких лыжах, им же изготовленных, пришел Бродич со своими собаками, то обнаружил тут лишь жалкие остатки старого вожака. Оголодавшие волки чуть ли не полностью съели своего сородича. «Вот и пришел ко-нец волчьей стаи, — без гнева и мстительного удовлетворения констати-ровал про себя курский охотник, читая по звериным следам, как волхв по книге. — Старого волка слопали, даже косточки не оставили. Видать, голод прижал окончательно… Оставшаяся пара теперь из этих мест да-леко уйдет. Не любят волки создавать новые стаи на тех местах, где им однажды не повезло. Совсем как люди. Хорошо хоть то, что за скотину больше бояться не придется… Если, конечно, тут какая-нибудь другая стая не обнаружится», — поправил он себя. Бродич еще раз взглянул из-под покрывшихся инеем бровей на две цепочки неглубоких волчьих следов, убегавших а лесную чащу, и поворотил домой. Зимний день, как и предыдущие, обещал быть ясным и морозным. Солнце-Коло неспеш-но катилось по серо-голубому своду Сварги, совершая очередной круг. Коловорот.

Занесенные снегом посадские избы Курска мирно дымились, обог-ревая людей, спрятавшихся от холода в них. Ни шума, ни крика. Даже собачьего лая, такого привычного в этих местах в любую пору — и того не слыхать: попрятались, как и люди, по своим конурам. Ничего не по-делаешь — севера. И только серая громада крепости, лет двадцать тому назад построенная по велению уже почившего князя Кура и его воеводы Хвата на мыску Красной горки, возвышаясь над снежной равниной, свидетельствовала о том, что жизнь в граде Курске не умерла. Она лишь затихла, замерла, пережидая морозы. Об этом же говорили и дымки, вившиеся из-под камышовых крыш горожан, а также из одиноко тор-чащей трубы над княжескими хоромами.