Время бусово (СИ)

— Как отец? — нежно прижимаясь к присевшему на ложе мужу, прошептала она. — Лучше не стало?

— Не стало… но он крепится, моя красавица.

Теплое от сна тело супруги манило в пастель.

Царевна Эвлисия, новая жена Буса Белояра, действительно была молода и красива. Как сказывали сведущие люди, ей шел только семна-дцатый год, когда на греческий остров Родос прибыло посольство рус-коланского князя Дажина во главе с Бусом и волхвом Златогором.

Вместе с подружками, облаченными в светлые легкие туники, она резвилась во дворцовом саду, в котором были не только фруктовые де-ревья и всевозможные цветы, но и небольшой пруд, обложенный розо-вым гранитом, в котором плавали золотистые рыбки. По тропинкам важно гуляли прирученные павлины в своих сверкающих нарядах.

Как и любая девица в ее возрасте, Эвлисия уже мечтала о суженом, похожем на тех героев, о которых рассказывал бессмертный Гомер в «Илиаде» и «Одиссее», похожих на спартанского царя Леонида или на богоподобного Александра Македонского, которого еще при жизни ве-личали сыном Зевса. Мечтала, но, будучи христианкой и высоконравст-венной девицей, о своих мечтаниях даже с подружками никогда первой речь не заводила. Не пристало дочери царя Родоса, родословная которо-го корнями уходила чуть ли не к языческому богу Солнца древних гре-ков — Гелиосу и сыну Зевса — Аполлону, покровителю всего живого, покровителю гармонии и красоты, защитнику права и порядка, поэтиче-ского вдохновения, пения, музыки, меткому стрелку из лука и властите-лю Муз, уподобляться древним гетерам и вести разговоры о любви и возлюбленных.

Если раньше, до императора Константина, на всей территории Римской империи — и остров Родос тут не был исключением — христиан преследовали, безвинно казнили, отдавали на растерзания диким зверям на аренах цирков, то с его восхождением на трон Римских императоров, христианская вера была сначала признана равной другим верам. А за-тем, в 1078 году Римской эры, или в 325 году от Рождества Христова, или в 5823 году от Сотворения Мира по вновь принятому летоисчисле-нию, она становится главной государственной религией Империи. В этом году в древней Никии происходит Собор христианских Церквей, в работе которого участвует высшее должностное лицо государства — им-ператор Константин. И не просто участвует, а председательствует, оли-цетворяя этим единство светской и церковной власти и признание хри-стианской церкви единственной и главной в государстве. Теперь хри-стианам незачем было скрывать от окружающих своей веры в Единого Вседержателя и Творца. Теперь сторонники Христа не только открыто совершали таинства, но и сами начинали теснить и преследовать вче-рашних гонителей — язычников. Причем, не менее жестоко и яро, как только что были преследуемы сами.

Родители Эвлисии, несмотря на знатность рода, длительное время скрывали свое верование, тайно творя христианские обряды. Впрочем, в том они были не одиноки: так поступали почти все и везде. Когда же необходимость в том отпала, то они одними из первых на острове от-крыто стали не только справлять христианские обряды, но и встали в ряды самых ярых проповедников новой религии. Поэтому ничего не-обычного в том не было, что своих детей, в том числе и последнюю дочь они крестили, дав ей в крещении имя Эвлисия, и воспитывали ее в соответствии с адептами христианского учения. Скажи ей кто-нибудь, что станет она супругой языческого князя из далекой и неизвестной Русколани, не то что бы не поверила, но даже и слышать о таком не за-хотела, как, впрочем, о самой Русколани никогда не слышала.

Царевна Эвлисия, впрочем, как и ее родители, царь и царица Родо-са, была христианкой, потому строго соблюдала христианские заповеди, в том числе и дочернюю обязанность послушания родителям своим. Поэтому против воли родителей поступить не могла. От одного мудре-ца, проживавшего на острове и одно время занимавшегося ее образова-нием, ибо не пристало принцессе быть неграмотной, слышала, что их остров Родос назван так в честь языческой нимфы Роды, дочери Гелио-са — бога Солнца. И что традиция острова — всем принцессам, родив-шимся на острове, подлежит выходить замуж за детей царского рода и тех, кто люб богами. Пока не воцарилось христианство, традиции, как знала Эвлисия, соблюдались строго. Теперь же наступала иная пора, и как поступать в ней, никто не знал.

Смуглоликая, длинноногая, с миндалевидными глазами-омутами дикой серны, со смазливыми ямочками на румяных щечках, с по-девичьи угловатой фигуркой, в которой, однако, уже все отчетливей и отчетливей вырисовывались формы женщины-красавицы, она весело скакала с подружками по отеческому саду, пугала важно шествующих среди фонтанов и фруктовых деревьев золотокрылых павлинов. Отец и мать в том не мешали, исходя из житейской мудрости: девичий век ко-роток, так пусть резвится, пока живет при родителях. Накручиниться еще, ох, как успеет!