Время бусово (СИ)

— Русы и аланы, берендеи и сарматы, кимры и скифы, все жители града Кияра Антского! Цвет и гордость Русколани! Мы собрались с ва-ми на вече не по радостному случаю, не по торжественному празднику, даже не по случаю погребальной тризны о ком-то из сородичей… Мы собрались по горестной причине — враг идет на нашу землю! Враг стоит у наших врат! Сильный и хитрый враг, не ведающий жалости и пощады ни к старому, ни к малому, ни к девице, ни к замужней женщине-матери! Этот враг уже попирает своей грязной пятой земли тиверцев и уличей, словенов и хорватов, карпов и сурежан, тавров и полян, воль-ных скифов и степенных антов! Он предал огню и мечу град Киев, воз-двигнутый легендарными прародителями нашими Кием, Щеком и Хо-ривом и их сестрой Лебедью, детьми Отца Яруна-Ария!

Вече взорвалось криком поддержки слов князя. Возгласы «Верно! Верно!» отчетливей всего выделялись из общей какофонии голосов, перекрывая другие выкрики.

— Святая кровь братьев славян безвинно пролита коварным врагом и взывает к мщению, — перекрикивая рев веча, продолжал Бус. — Так исполчимся же на врага лютого, Змею Горыничу подобного! Так опоя-шемся мечами булатными и кинжалами харлужными! Так возьмем в руки копья тяжелые и стрелы каленые! Так воссядем же на борзых ко-ней да дадим бой врагу лютому! Не посрамим наших дедов и прадедов! Не дадим померкнуть славе отцов наших! Лучше пасть со щитом, чем трусливо бежать без оного, как говорили много веков назад воинствен-ные греки. Умрем за Русь Святую, но не покоримся ворогу!!!

Вече бурлило, когда Бус сходил с амвоницы уже в окружении бояр и старшей дружины. Умел князь найти нужные слова. Впрочем, судя по тому, как собирался народ, как он был возбужден, а, главное, уже воо-ружен, итог веча был уже даже до его начала предрешен: исполчиться и дать отпор врагу.

Не успело еще отшуметь на городском торжище вече, как в княже-ском дворце собрались братья и сыновья князя, воеводы и сотники, ближние советники, чтобы думу думать и решить: где и как дать отпор готам, какими силами. Все в ратных доспехах, словно сейчас в бой вступать. Лица напряжены, глаза суровы. От прежней повседневной, тихой и беззаботной жизни даже следа не осталось. Оно и понятно: не на пир собрались, не песни гудеть, о войне мыслить, о брани.

— В княжеской дружине сегодня состоит пять тысяч ратников, — го-ворил собравшимся Бус, занимая тронное место в торце большого дубо-вого стола, вокруг которого на крепких лавках расселись советники. Справа, одесно от князя — братья, начиная со Злата, за ними воевода и тысяцкие; слева или ошуюю — супруга, сын Боян и известные своей ратной удалью сотники. — Но надобно помнить, что часть этой дружины сопровождает купеческие караваны и не может быть отозвана во избе-жание скандала с купцами и нарушения ряда, учиненного с ними; часть дружины находится на берегах Ра-реки и даже за ее пределами, охраняя порубежье от накатывающихся словно вешние воды гуннов. Это, пожа-луй, пять сотен надо вычесть.

— А врагов, как доносят соглядатаи, — вклинился в речь князя Злат, добровольно возложивший на себя ко всем прочим обязанностям и дело разведки, — от пятидесяти до ста тысяч. Злат в броне, но поверх нее на нем ритуальная одежда волхва: куртка-безрукавка из шкуры волка, рас-стегнутая на груди, и длинное, до пят, корзно черного цвета. Длинные, когда-то золотистые волосы, теперь же подернутые дымкой седины схвачены на челе сыромятным ремешком, чтобы не путались и не за-крывали лица.

— Может, у страха глаза велики? — высказали сомнение Рат и Мал, переглянувшись меж собой, а также младший брат Буса Володар, кото-рому еще и четырех десятков лет не исполнилось. — И врагов не так много…

Остальные, в том числе сын Боян, также одетый, как и многие из присутствующих, в воинскую справу, и супруга князя Эвлисия, не по-желавшая отсиживаться в такой момент в княжеской светелке, промол-чали, давая возможность князю высказаться без помех до конца.

Эвлисия, как любая женщина, тем более гречанка, любившая кра-сивые наряды и всевозможные украшения, часто носившая на голове золотую корону княгини, на сей раз была одета в темный шелковый плат, сливающийся со цветом ее волос, в шелковое же, довольно плот-ное и тяжелое, вишневого цвета платье, глухо застегнутое на мелкие крючки-застежки у самой шеи, а потому схожее по своему виду с дос-пехами воина. Что и говорить, умела супруга князя даже одеждой, этим казалось бы незамысловатым штрихом, подчеркнуть важность момента. Не в традициях русичей было перебивать своего князя. Если нужно, то князь и сам попросит довести до него свое мнение.

Бус сделал жест рукой, призывающий к тишине и вниманию:

— Сколько бы их ни было: сто или только двадцать пять тысяч, на-шей дружины все равно мало, всего лишь четыре с половиной тысячи. Пять сотен, хотим мы того или не хотим, но придется придерживать на восточном порубежье, чтобы гунны, воспользовавшись ситуацией, не ударили нам в спину. А ударить они ой! как могут!.. Давно ждут слу-чая… И вот случай представляется.