Время быть русским

НЕОЖИДАННО для себя получив отпор в виде моей статьи, Рац разразился, как сказано выше, двумя статьями в «Независимой», где попытался смягчить формулировки и негативное впечатление от своего изначально напористого тона. Он даже наконец-то догадался задаться вопросом, «следует ли понимать «неизменность курса реформ» и «приверженность России ценностям демократического развития» как реальную установку государства на формирование открытого общества? Отвечать на этот вопрос следует осторожно… Я связываю неоднозначность данного ответа с недостаточной укорененностью и осознанностью в России идей открытого общества. Эти идеи не только малоизвестны широким слоям населения, но недостаточно продуманы даже нашей политической элитой в Центре, не говоря уж о провинции» («Политика формирования открытого общества»).

Требовавший поначалу «маргинализировать» или «просто запретить законом» партии, движения и общественные объединения, исповедующие национал-капиталистическую доктрину, а заодно и все организации, «ориентированные на формирование закрытого общества и тоталитарного государства», то есть хотевший силой продавить в жизнь свой любимый идеал («Белые» и «красные». — «НГ» 08.10.96), Рац теперь решил откреститься от такого экстремизма: «Коли открытое общество нельзя, как я показал ранее, «построить», то уж тем паче его нельзя построить авторитарными методами» («Политика формирования…»).

К сказанному Рацу осталось только добавить честное признание о совершенной неорганичности идеала открытого общества реальной исторической России — и завершить дело столь же честным выводом о нереальности всей «Концепции». Он этого, конечно, не делает. Он по-прежнему намерен формировать (то есть именно «строить», вопреки вышесказанному) открытое общество «не на словах, а на деле» и не оставляет «попытку построить идеологию формирования открытого общества в качестве необходимого обеспечения соответствующей политики», то есть, по сути, — в качестве «национальной идеи» (там же).

Мы знаем уже, какая конкретика стоит за этим.

ЧТО ЖЕ движет упрямым доктором геолого-минералогии? Только надежда на соросовские гранты? Или на долю в прибылях от раздела российских ресурсов? Не стану этого утверждать. Все не так просто.

Рац уверяет нас, «отбиваясь» от критики Севастьянова, в своей любви к Родине, России, которую он любит «вослед другому авторитету — Петру Чаадаеву — с открытыми глазами» («Большевизм или национальное согласие?»). Выше неоднократно подчеркивалось, что рецепты развития России, данные Рацем со товарищи, позволяют предполагать, что слепорожденный увидел бы в нашей стране, в ее истории больше, чем наш «открытоглазый» автор. Да и «любимой» от такой «любви» может сильно не поздоровиться.

В чем причина, почему так получается?

Да потому, что верный взгляд на Россию и ее развитие возможен только в одном случае: если смотреть через призму национальных интересов русского народа — главного народа страны, ее зиждителя и держителя.

Что вместо этого мы видим у Раца и рацеобразных?

Мерзейший ненавистник России — Вацлав Гавел заявил как-то, что понятие Родины задается-де не какой-либо одной рамкой — географической, хозяйственной, этнической, культурной или конфессиональной, а множеством таких рамок, причем выпячивание какой-то одной из них чревато бедами и несчастьями. Рац обаян, увлечен и даже восхищен этой мыслью настолько, что дважды с восторгом пересказывает ее в своих писаниях — в книге и статье. И это отношение в высшей степени характерно для еврея. Ведь совсем иначе обстоит дело у нас, русских националистов: Родина для нас — это, в первую очередь, наш русский народ, вне которого, без которого и мы — не мы, и Родина — не Родина, и Россия — не Россия.

Понятное дело, еврею не нужна подобная доминанта в стране проживания. Он не может, не хочет и не должен ее иметь.

Но и непрошенных советов давать нам по обустройству России, при всей своей «любви» к ней, он не должен.

* * *

Вопрос для референдума: