Время «Ч»

Арина вспоминала, как Зураб кормил их лошадей с руки чёрными сухарями и арбузными корками. Как, заменив инструктора, занимался со своим племянником, гоняя лошадь на корде по кругу. Он был в бриджах с кожаными вставками, в крагах и высоких, сшитых на заказ сапогах. Его светлая куртка без шнурков, белый защитный шлем сейчас остались там, на Шоссе Революции, куда муж уже никогда не вернётся…

Арина, рыдая, вспоминала, как они вместе чистили денники, меняли опилки, кормили, поили и тренировали своих лошадей, хотя спокойно могли нанять берейтора. И теперь всё это закончилось по воле вот этого мускулистого красавца, который никогда не станет для Арины ни надеждой, ни опорой. Он будет появляться только тогда, когда ему самому будет нужно, а потом снова исчезнет. Но винить его одного глупо. От неё, Арины, тоже многое зависело. Она могла отказаться сотрудничать с Озирским, и не сделала этого.

Так и застала их Мария Георгиевна, появившаяся на пороге со стопкой белья в руках. Её сын, босой, голый по пояс, растерянно смотрел на бьющуюся в истерике таинственную гостью. А та что-то быстро говорила сквозь слёзы, и Мария невольно расслышала несколько фраз.

– Я даже сама не знала… Я ведь, оказывается, любила его! Теперь так противно на душе, так гадко! Муж ведь единственным человеком был на всей Земле, кто не сделал мне ничего плохого. И только его я погубила! Мы оба пострадаем за это, Андрей, слышишь? И с тобой, и со мной непременно случится что-то страшное. Я ведь ещё совсем недавно думала, что просто боюсь Зураба, и всё. А теперь поняла – нет, не только! Теперь мне никогда не будет покоя, я на всю жизнь останусь Иудой. А ты всё равно уйдёшь, и правильно сделаешь. Я должна быть противна тебе, Андрей. Раз предала одного, значит, способна предать и другого…

* * *

Больничный запах, волнами распространявшийся по комнате, мешал Минцу заснуть окончательно. Туго перетянутое бинтами плечо, несмотря на обезболивающий укол, до конца не онемело; мышцы словно кто-то грыз изнутри. Во рту пересохло, и Саша долго собирался встать, выпить воды. Но он никак не мог собраться с силами и ворочался под лёгким шерстяным одеялом; даже не мог понять, жарко ему или холодно.

Не выходя из дремоты, он всё-таки дотащился до кухни, налил из чайника остывшего кипятка, выпил большую кружку и вернулся к себе в комнату. Потом догадался накинуть поверх одеяла плед, и сразу стало лучше. Саша заснул, забыв обо всём, что произошло на Пулковском шоссе. И об утренней поездке на Литейный он тоже старался не думать. Жалел только, что опять не взяли Стеличека – как раньше, зимой. Значит, этот бандит ещё натворит дел. Везёт ему, как пьяному чёрту – наверное, дядя за него на том свете молится.

Саше казалось, что забылся он ненадолго. Но когда его разбудил длинный, настойчивый звонок в дверь, оказалось, что уже давно рассвело. Такая манера извещать о своём появлении была только у Озирского, и потому Саша поспешно сел в постели.

Потом он встал, дёрнул за шёлковый шнурок, и шторы мгновенно открылись. Сквозь ветки клёна, росшего перед окном, он увидел пустынный Большой проспект и белые мокрые скамейки. Взглянул на часы – без десяти восемь. Мог бы Андрей и попозже приехать – знает ведь, что Саша ранен и нуждается в отдыхе. Так ведь он никого не жалеет – ни себя, ни других. Пашет, как машина, спит от силы по четыре часа. Вроде бы, и сам вчера должен был устать – так нет, пожалуйста, рвётся в бой!..

После паузы кнопку нажали снова. Саша с трудом натянул халат, завязал пояс. Интересно, чем кончилась эта ночь в Москве и в Питере? Претерпела ли изменения структура их подразделения в Главке? Как там дела с новыми обвинениями против Озирского? Надо скорее открыть, а то Андрей подумает, что в квартире никого нет. Сашу ведь могли и увезти по «скорой». Потому что при таких ранениях бывает всякое. А ну как Андрей решит, что Сашок помер? Ещё додумается дверь сломать – ему это раз плюнуть! Минц отдохнул немного у подоконника, вытер со лба липкий пот. Опять стало сухо во рту, и очень захотелось прилечь.

Потом вышел в прихожую и уже там подумал, что надо измерить температуру. В клинике ему выдали бюллетень; там же он оставил подписку об отказе от госпитализации. Врач сказал, что нужно утром посетить травматологический пункт, где и наблюдаться по месту жительства. Но теперь, с температурой, могут и не принять. В ране, наверное, уже есть гной, и потому придётся обращаться к хирургу, в поликлинику, или возвращаться в больницу…