Время демографических перемен. Избранные статьи

Следующим этапом стало осмысление сложного взаимодействия всех этих факторов в рамках единого концептуального подхода. В начале 1970-х годов появляются первые работы, использующие уже хорошо известную к тому времени на Западе концепцию демографического перехода [24]. Возрос интерес к теории прокреативного поведения. Развернувшаяся в связи с этим дискуссия способствовала развитию двух различных подходов к объяснению снижения рождаемости в процессе демографического перехода. При одном подходе прокреативное поведение рассматривается не как самостоятельное и суверенное, а как производное и подчиненное другим видам поведения, например экономическому. Соответственно падение рождаемости в наше время объясняется снижением полезности детей для индивида или семьи. Сторонники этого подхода нередко ссылались на австралийского демографа Дж. Колдуэлла (в частности, на его идею об изменении направления межпоколенных потоков благ), на некоторых других западных авторов и вслед за ними настаивали на том, что, поскольку в современных условиях дети стали экономически, психологически или социально невыгодны, сокращается индивидуальная потребность в детях, что и приводит к необратимому снижению рождаемости [25].

С точки зрения другого подхода, прокреативное поведение имеет собственную систему социальной детерминации, относительно независимую от систем детерминации экономического или каких-либо других видов поведения. Мотивационная основа поведения связывается не с конкретной полезностью его результата для отдельного человека или семьи, а с системой ценностей, которые формируются на социетальном уровне и отражают интересы социального целого, а не его отдельных элементов. Оспаривается сам факт существования массовой многодетности в прошлом, якобы бывшей ответом на высокую «потребность в детях» (ибо высокая смертность сводила на нет результаты высокой рождаемости, так что конечное число детей мало отличалось от сегодняшнего), а также целерациональный характер традиционного демографического поведения, не знавшего свободы индивидуального выбора. Современная низкая рождаемость объясняется не тем, что сократилась «потребность в детях» и понизилась их ценность, а тем, что появилась свобода выбора и увеличилась ответственность родителей при принятии прокреативных решений [26].

Дискуссия не привела, разумеется, к «победе» одного из подходов, но, как мне кажется, очертила некое «проблемное поле», способное привлекать внимание исследователей и по сей день.

Исследование проблем семьи. Исследование рождаемости, механизмов ее детерминации, возможностей воздействовать на нее мерами политики обусловило интерес демографов к изучению семьи. Они неизбежно вторгались в смежные отрасли знания, например, в социологию семьи, но всегда существовало стремление более четко очертить области, принадлежащие демографии. Это отразилось, в частности, в структуре и даже названии обобщающей монографии А. Г. Волкова [27]. Главные области интереса демографов: формирование и демографическое развитие семьи (заключение и прекращение браков, рождение детей, их последующее обособление и т. п.), изменения семейной структуры населения, демографическая составляющая семейной политики.

Первым заметным исследованием в этих областях в послевоенные годы была работа Л. Е. Дарского, построившего таблицы брачности женщин в СССР по данным одного из упоминавшихся выборочных опросов (1960 г.) [28]. В дальнейшем усилия Дарского и других исследователей (В. А. Беловой, И. П. Ильиной, М. С. Тольца, А. Б. Синельникова, Л. В. Чуйко) были направлены на выявление эволюционных изменений в брачности в нашей стране в XX столетии, а также пертурбационного воздействия на нее Второй мировой войны. Было показано, что, в отличие от рождаемости, брачность на протяжении столетия менялась мало, по мере ослабления последствий войны происходил возврат к ее довоенной модели с характерным для нее относительно ранним вступлением в первый брак и низким уровнем окончательного безбрачия. Таблицы брачности, построенные уже в 1980-е годы, не давали «оснований предполагать, что в СССР имеет место статистически значимая тенденция к отказу от брака и предпочтение ему одиночества или каких-либо иных альтернативных форм половых союзов, как это имеет место в некоторых странах Запада» [29]. Все же какие-то альтернативные формы, видимо, развивались, но официальная статистика не давала необходимых сведений об этом. Попытка учесть незарегистрированные браки в России впервые (если не считать эксперимента в одном из районов при пробной переписи 1967 г.) была предпринята при микропереписи 1994 г.