Время для мага. Лучшая фантастика 2020

Борис прикусил большой палец. Проверять теоремы? Панкрат и Сетунь доказали свою теорему. Но кто сказал, что их доказательство безупречно?!

Он наклонился к Арсену, схватил за грудки и встряхнул так, что фигуры на доске посыпались со своих мест:

– Ты тектолог, понял?! А не шахматист!

– Ошалел?! – рассвирепел Арсен. – Такой этюд рассыпал…

– Опровержение хочешь? – спросил Борис. – Будет тебе опровержение. Товарищ Монк, товарищ Монк! – Он кинулся к помосту, откуда медленным, будто нерешительным шагом уходил музыкант, удивленно разглядывая еще недавно рукоплескавших ему зрителей, а теперь не обращавших на него никакого внимания.

Борис загородил ему путь:

– Играйте, товарищ Монк, играйте!

– Не есть возможно, – на ломаном русском ответил джазмен. – Совсем не есть возможно. Они скучать. Пусть машина играть. Та-та-та, тиу-тиу. – Он пошевелил в воздухе пальцами. – Я идти.

– Не надо, товарищ Монк! – Борис схватил музыканта за рукав и потащил обратно к роялю. – Только вы можете помочь, только ваша музыка. Робот – посредственность. А вы – гений. Прошу вас, прошу, так надо, очень надо! Вы опровергнете его теорему, понимаете? Не понимаете?

– Не понимать. – Монк поправил смешную шапочку, но, поддаваясь настояниям Бориса, все же сел на стульчик.

– Не важно, просто играйте, и все.

Увидев, что музыкант вернулся, встали и изготовили инструменты участники «Дифференциала», до того с жаром обсуждавшие, где чумара чумарее – на свадьбах, на защитах диссертаций или на похоронах. Монк осторожно тронул клавиши, затем вступил контрабас, затянул саксофон, ударил молоточками виброфонист. Воздух завибрировал от усложнявшихся ритмических рисунков.

В первые минуты Борису показалось, что ничего не изменилось «Под интегралом». Публика вела себя так, как вела бы в каком-нибудь буржуйском ресторане, вкушая роскошь равнодушного, ни к чему не обязывающего человеческого общения, ковыряя вилками закуски и рассеянно прикладываясь к бокалам. Огоньки свечей не столько освещали, сколько скрадывали лица.

– Хорошо играет, – вдруг произнес кто-то негромко. – Не то что этот… железный.

За столиком засмеялись.

– У нас завтра профсоюзное собрание, а мы еще повестку не обсудили.

– Давай накидаем пару пунктов, старичок.

Из-за другого столика встали:

– Эй, ученые, электрики среди вас есть? Подсобить трэба!

– Раз трэба, то подсобим. – К нему двинулись широкоплечие парни со стрижеными затылками.

– Ой, девочки, у меня так интересно – стоит только рассчитать мощность взрыва для сварки, тут же в голову приходит идея, как платье скроить. Представляете? Хотя, казалось бы, какая связь?

Монк играл, джаз заполнял столовую, а на столиках вновь разгорались огоньки лампочек Тесла.

* * *

– Пошли, пошли. – Борис вытащил упиравшегося Арсена на улицу. – Видишь?

– Ничего не вижу, – буркнул Арсен и достал сигареты. – Темень, хоть глаза выколи.

– Вот они где! – сказал Саша, продравшись сквозь кусты и поводя в стороны фонариком. – Драбант, ты где застрял?

– Застрял, – подтвердил Драбант, потом появился и он, продолжая зевать во весь рот. – Эпштейн, черти тебя возьми, у меня ночное дежурство, а ты отоспаться не даешь, звонишь среди ночи…

– Что случилось? – Саша поднес фонарик к самому рту зевнувшего Драбанта, от чего лицо того превратилось в гротескную маску. – И почему электричества нет?

– Спать меньше надо, – посоветовал Арсен. – То, о чем так упорно писали фантасты, случилось – бунт роботов в отдельно взятом наукограде.

– Все равно ничего не понимаю, – признался Саша, выслушав Бориса. – Значит, этот Панкрат доказал превосходство роботов над человеком? Ха, так я ему и поверил. А вы и уши развесили, бездельники! Не «Под интегралом» прохлаждаться надо, а работать. Вот как я… – Очередной зевок прервал словоизлияние.

– Что они задумали? – спросил Драбант. – Есть идеи, благородные доны?

– ОГАС – вот тебе идея, – сказал Борис. – С такой энергией, которую Панкрат поглотил из Академгородка, он хочет индуцировать разум у других машин. Через связи с технологическими вычислительными центрами он сначала доберется до всех крупных заводов. А это тысячи и тысячи ЭВМ и роботов, затем – до средних и малых. К утру машины вытеснят нас, людей, на обочину истории, понятно?

– А кто такая Сетунь? – вдруг спросил Саша. – И почему ее зовут так же, как нашу тринитарную машину?

Борис посмотрел на него.

– То есть это она и есть в человеческом обличье? – сообразил Саша. – Как такое возможно?

– Разберемся, – сказал Драбант. – И с Панкратом, и с Сетунью, и кому головомойку на комсомольском собрании устроить. Надо действовать. По четко определенному и тщательно подготовленному плану. У нас есть такой?

– Есть, – сказал Арсен. – Ввязаться в бой, а там разберемся – есть у человека будущее или его в утиль пора.

7. Ночь, проспект Науки, Вычислительный центр

– Ну, благородные доны Республики Соан, – оглядел друзей Драбант, – человечество ждет от нас освобождения от тирании тектотонических механизмов. Так не посрамим возложенных на нас надежд.

– Один за всех, – протянул раскрытую ладонь Саша.

– И все за одного! – хлопнули по ней Драбант, Борис и Арсен.